йогой. И она сказала, что у твоего нового друга имеется какая-то преследовательница.
– Сарафанное радио работает безупречно, – пробормотала Элен.
Ей иногда казалось, что она так и не покинула пределы маленького закрытого мирка частной школы, когда матери ее подруг состояли в одном и том же комитете.
– Преследовательница! – Филиппа вытаращила глаза. – Как интересно!
– Ох да, это будет более чем интересно, Пип, когда мою дочь найдут мертвой в какой-нибудь канаве. – Анна произнесла это, засунув голову в огромный холодильник.
– Это что, его бывшая любовница? – продолжила Филиппа, не обратив на Анну внимания. – Женщина, которую он бросил? Или просто какая-то случайная маньячка, которой он показался симпатичным?
Анна выбралась из холодильника и поставила на кухонную стойку бутылку с ароматическим уксусом, стукнув ею с излишней силой.
– Эта особа проявляет какую-то склонность к насилию? – спросила она. – Патрик обращался в полицию?
– Это просто его бывшая подруга, и она не заходит слишком далеко, – ответила Элен. – Так что на самом деле тревожиться не о чем.
Интересно, как отреагировала бы ее мать, узнай она, что Саския гналась за ними сегодня вечером. Или что Элен ощутила явное разочарование, когда они оторвались от нее на светофоре.
– Просто пообещай мне, что будешь осторожна. Ты постоянно встречаешься с людьми, Элен, и они, конечно, восхитительны, но не будь слишком наивной, – сказала Анна.
Элен улыбнулась матери:
– Должно быть, я унаследовала склонность восхищаться людьми от отца.
Но Анна не ответила ей улыбкой.
– Уж точно тебе это досталось не от меня.
– Совершенно верно, – кивнула Филиппа и так засмеялась, что даже чихнула.
Я не могла решить, где их ждать. У дома Патрика или у ее дома. Я знала, что все будет зависеть от того, как они решат поступить этим вечером с Джеком. Как правило, мать Патрика приходила к нему и присматривала за внуком, но иногда Джек отправлялся с отцом в дом Элен, и полагаю, его устраивали в комнате в задней части дома. Это не слишком честно по отношению к Морин. Помню, как сильно она выматывалась, когда мы оставляли Джека с ней, – он был еще совсем малышом. Внук сразу крепко обнимал ее своими ручонками. Хотя, конечно, теперь ему восемь и все должно быть иначе. Наверное, он уже предпочитает заниматься собственными делами – смотреть телевизор или еще что-то в этом роде. Надеюсь, Патрик не разрешает ему слишком много времени проводить перед телевизором. Ребенок должен читать. Раньше он очень любил книжки. Однажды я решила подсчитать, сколько раз можно прочесть ему «Прожорливую гусеницу», прежде чем ему это надоест. Но мне пришлось самой сдаться после того, как я прочитала ему книжку в пятнадцатый раз. Каждый раз, когда я добиралась до последней страницы, он просил: «Давай снова!» – и всегда с тем же самым энтузиазмом. Я до сих пор вижу его пухлые розовые щечки,
