согласны с Дж. Ридом, молодым автором волнующей книги о большевистской революции «Десять дней, которые потрясли мир»: Советский Союз «навсегда останется огненным столпом человечества»[269].
Признание Рузвельтом СССР вызвало, пожалуй, наибольший шквал истеричной критики в его адрес. А у Рузвельта были более насущные проблемы, чем СССР, не случайно, что российско-американские отношения после признания почти не развивались, а торговля даже сократилась. Тем не менее «Рузвельт был одним из немногих глав правительств, которые 7 ноября (1935 г.) прислали официальные приветствия СССР по случаю ноябрьской годовщины»[270].
По мнению Рузвельта, авторитаризм в европейских странах победил потому, что их «правительства проявляли растерянность и слабость из-за недостатка политической воли»[271]. Однако отдав должный политес своей стране, президент переходил к реальности. Ф. Рузвельт говорил об истинных причинах сохранения демократии в США: «Мы – богатая страна. Мы можем себе позволить заплатить за социальные гарантии и экономическое процветание, не жертвуя при этом своими свободами»[272]. Америка была не просто богатая страна, это была самая богатая страна мира, за всю его историю. Она производила почти половину мировой промышленной продукции и мирового Валового внутреннего продукта, она сконцентрировала у себя более 40 % всего золота мира… США ломились от богатства, упавшего на них во время Первой мировой войны. Однако и эти ресурсы вскоре были исчерпаны.
За 1933–1936 гг. государственные расходы выросли более чем на 83 %. Внутренний долг увеличился на 73 %. А ситуация становилась все хуже. В 1937 г. министр финансов Г. Моргентау записывал в своем дневнике: «Мы попробовали тратить деньги. Мы тратим больше, чем когда бы то ни было, и результатов ноль… Мы не сдержали ни одного из своих обещаний… Наша администрация уже четыре года у власти, и безработица находится на том же уровне, что и в самом начале, плюс огромный долг!»[273]
Правительство и общество пребывали в растерянности, никто не представлял, что делать дальше. Настроения того времени отражали слова одного из ведущих инвесторов страны Л. Дюпона, который отмечал в 1937 г.: «Неопределенность царит в налоговой сфере, на рынке труда, в монетарной политике и законодательстве, которым должна руководствоваться промышленность. Налоги нужно повышать, снижать или оставлять на прежнем уровне? Мы не знаем. Нужны профсоюзы или нет?.. Нам нужна инфляция, дефляция, снижение или увеличение государственных расходов?.. Нужно ли налагать новые ограничения на капитал и прибыли?.. Правильный ответ невозможно даже отгадать»[274].
В 1938 г. поднялась вторая волна Великой депрессии, и страна снова оказалась на краю пропасти, начался очередной спад экономики, рост социальной поляризации общества и безработицы, работу потеряли 5 млн. человек. Ресурсов для преодаления кризиса у правительства уже не было. Госдолг
Louis Fischer, Men and Politics. An Autobiography, NY., Duell, Sloan and Pearce, 1941, p, 293; Robert A. Roserstone, Romantic Revolutionary: A Biography of John Reed, NY., Vintage Books, 1975, p. 301 (Данн Д… С. 22)
Проект справки НКИД за 1935 г. 12.1935. (Советско-американские отношения 1934–1939… С. 408).
Рузвельт Ф. Радиообращение 14 апреля 1938 (Рузвельт Ф. Беседы у камина, с. 148–149)
Рузвельт Ф. Радиообращение 14 апреля 1938 (Рузвельт Ф. Беседы у камина, с. 149)
Blum J.M. From the Morgenthau Diaries: Years of Crisis, 1928-1938. Boston: Houghton Mifin Company, 1959. P. 24–25. (http://www.inliberty.ru/library/study/565/)
Цит. по: Krooss H.E. Executive Opinion: What Business Leaders Said and Thought on Economic Issues, 1920s–1960s. Garden City, N.Y.: Doubleday and Co., 1970. P. 200. (http://www.inliberty.ru/library/study/565/)
