редактору будешь рассказывать, кто там у тебя страдал, – засмеялась суккуб, прыгая мне на колени и закидывая кнут мне за шею.
– Э-э-э, – запротестовал я.
Демоница кнутом притянула мою голову к себе.
– Давай поцелуемся, грешник.
Я попытался отвернуться. Шею жгло безбожно.
– Какой редактор, – сказал я в сторону, – я же мертвый. Все редакторы там остались.
– А хочешь, я стану твоим редактором? Тиснем твою вещицу в «Адских Ведомостях»? Или ты думаешь, нет таких? Есть, даже рубрика есть: «Нам пишут грешники» в отделе юмора, – шепнула она мне в ухо, всем телом прижимаясь ко мне. – Ну, обними же меня! Обними свою девочку!
Она бросила кнут, тот, скользнув по спине, упал на песок и обжег мне голую задницу. Словно тисками схватила руками мою голову и повернула к себе. Плотоядно улыбнувшись, впилась губами мне в рот. Я вскрикнул и попытался вырваться. Куда там… Поцелуй был долгим, я начал задыхаться, она ухитрилась щекой зажать мне нос.
– Тебе же не надо дышать, грешник. Это все иллюзия, – прошептала она, на секунду оторвавшись от меня.
Я судорожно втянул воздух и попытался отползти от жарящего задницу кнута. Суккуб погладила меня по затылку, нежно поцеловала в щеку. От нее очень приятно пахло. Я зажмурился.
– Феромоны, под тебя подбирала, – услышал я шепот. – Я же волшебница, тебе будет хорошо, грешник.
– А ты не можешь выглядеть чуть постарше? – открыл я глаза.
– Боишься ответственности? Не бойся, здесь ты свободен. В Аду статей нет. Ну хорошо, чуть постарше, как ты просишь, – и девчонка тряхнула кудрявой головой. Волосы удлинились и посветлели, глаза из черных сделались зелеными, и их прорезали вертикальные кошачьи зрачки, такие же кошачьи треугольные ушки выглянули между прядей светлых волос, кожа из шоколадной сделалась золотистой, тропическая юбочка исчезла вовсе.
– Хочешь, я отращу себе хвостик, как у японских анимашек, или лучше остаться юной человеческой самкой?
– А еще постарше? – попросил я, отводя взгляд от ее груди.
– Да запросто! – засмеялась суккуб.
У меня на коленях сидела седая старуха с морщинистой кожей, двумя тряпочками вместо грудей и слюнявым, беззубым ртом и гладила меня по щеке. Пахло от старухи соответственно, сразу вспомнилось неврологическое отделение районной больницы.
– Хочешь, я всегда буду такой, грешник?
Меня передернуло.
– А мне казалось, ты более традиционных взглядов, – послышался знакомый голос. – Вот уж воистину, чужая душа потемки. Даже для демона.
Я оглянулся. По пляжу широкими шагами к нам подходил Оринас.
– Девушку отвез? Рассказывай, – остановился он рядом. Негритяночка как ни в чем не бывало соскочила с моих колен, с невинным видом поправила юбочку.
– Отвез, господин Оринас, в лучшем виде. Как вышли к солнцу, так она и исчезла. А коры… корабль ваш загорелся, я в воду упал, вот выплыл сюда, а тут она, – я кивнул на суккуба, –
