повторю: Костя твой человек, столько лет вместе прожили, вместе Настю схоронили! Он любит тебя! Видишь, и меня не бросает, будто и не ушла ты от него!
Не желая спорить, я опустила голову.
– Конечно, ты теперь всегда будешь виноватой… – продолжала она увещевать, – ну ничего! Раз виновата, потерпишь… Что ты морщишься? … Что ты молчишь?
– Мама, как я вернусь к Косте, если я люблю другого мужчину?
– Да где он, другой мужчина? – закричала она. – Чего же ты уехала от этого мужчины?
Чайник запел, я вскочила, выключила газ и вернулась на место.
– Лида, послушай меня, жить одной трудно, я знаю! По-разному с отцом было, а без него совсем плохо. – По щекам её покатились слёзы. – А у тебя ещё и детей нет.
Контрольный выстрел! Я уже привыкла их получать, поэтому плачу потом, когда уползаю в свою нору. А сейчас я упрямо брякнула:
– Меня удочерили.
Она непонимающе смотрела на меня несколько мгновений и махнула рукой:
– Не болтай! Лида, ты…
– Правда! Теперь я наследница большого состояния. Графиня и гражданка Франции.
Я засмеялась, а мама улыбнулась сквозь слёзы и укоризненно покачала головой:
– Шутки у тебя…
– Мама, я не шучу. Правда! – Я потянулась за сумкой, достала французский паспорт и подала ей.
Она повертела в руках бордовую книжицу, взглянула на фотографию.
– Это ты, что ли? Молодая какая… – растеряно посмотрела на меня, потом опять на фото, – Лида, ты что, операцию сделала?
Я покачала головой.
– А почему?.. Ты… тут такая, как будто вчера школу кончила, тогда тоже волосы длинные были, – она поискала глазами вокруг себя, – где-то очки… – надела очки, протянула руку и погладила меня по щеке, – у тебя морщины здесь были, старили тебя… Лекарство, что ли, какое?
– Мама, я не знаю, как объяснить, но и Сергей, и я, мы оба помолодели.
Мама покачала головой, отказываясь верить в очевидное, и сняла очки.
– Ты сказала, удочерили. Зачем тебе это? У тебя родные отец и мать есть!
– А я от родных и не отказываюсь!
– Ну и кто они, твои новые родители?
– Не они. Он. Граф Андрэ Р. Он русский, родился и живёт во Франции.
– Зачем ты ему?
– Он одинок. Сын погиб, жена умерла.
– Да ты-то почему, я спрашиваю?!
Я пожала плечами.
– Лида, почему у тебя всё не как у людей? Удочерение какое-то придумала…
– Мама, у меня всё, как у меня! И моё горе, и моё счастье – это моя жизнь, и я не променяю свою жизнь ни на чью другую!
Тогда мама предпочла закрыть тему, но при знакомстве с графом была холодна до невежливости. А граф сердится всякий раз, когда слышит любимые мамины вопросы в мой адрес: «Да ты-то, откуда знаешь?» или «Да ты-то, разве сможешь?»
Андрэ кружил бережно, не
