землею, комьями и глиной,
Это место, уж, травою поросло.
И поет нам голос соловьиный.
Чтоб отослать последний дар
От нашей пушки из разбитой батареи
Крадущимся лучам горящих фар
В открытом бездорожье, как стемнеет.
И зарядили пушку мастера,
И приготовились к последним стрельбам.
Как некогда отцы их, юнкера,
Защищали свою честь от шельмы.
Налетели Юнкерсы с небес
И по снегу шили гладью.
И Бес тогда сошел с небес
Послав нам адовы проклятья.
Тут Венечка представил себе невозможность всего происходящего, засунул руку в карман и вытащил оттуда смятый листок. Там были цифры. Он разгладил его на ладони. Одни цифры. Цифры складывались в слова, слова – в буквы, а буквы представляли собой хаотическое построение мысли в состоянии полета, скорости и непримЕримого счастья, накрывшего собой все человечество. Причем именно эта буква «Е», именно в слове «непримИримый» восставала с протестом, потому что смысл этого слова в голове Венечки происходил не от мира, а от меры. Он прикинул меру длины от станции до бесконечности, подошел к колодцу и шагнул в пропасть несущегося навстречу времени.
И это разожгло огонь противоречий.
И подливает масло к ним
Огонь воспламеняющейся речи
И светлый путь с восходом золотым.
Построили их всех по росту.
По росту шли, как на убой.
И каждый уходил не просто,
А закрывал он Родину собой.
Тот маленький трубач совсем привычно
Своею медною трубой
Построил всех, и кто-то лично
Махнул вперед своей рукой.
Стреляя по броне картечью,
С одной винтовкой на троих,
С одною пламенною речью
Вселялись мертвые в живых.
И, разогнавшись в боевом ударе,
Никто не думал между нами -
Свои же в плесневом подвале
Допрашивать нас будут сапогами.
И, уничтожив письма близких,
Зализывает раны приговор -
По десять лет без права переписки
Там, где по масти ходит вор.
Все пронеслось с нуля до крайней риски.
За краем был один секрет -
Ударим в дно помятой миски,
И заиграет нам квартет
Вокала флейты и гитары.
Любви сочится Божий свет
На капельки воды усталой
Там, где просвета даже нет.
А Бог един для левых и для правых
Для зрячих, падших и слепых.
Для каждого Он будет переправой
