. Сразу заметно, что никто не позволял себе такого хамского отношения к этой мужской особи в белом халате, стоящей напротив меня.
– Молодой человек, – процедил сквозь зубы он.
Хотя, мне явно показалось в данный момент, что он хотел рявкнуть на все отделение.
– Не вынуждайте меня с вами ругаться и вышвыривать отсюда. Поверьте, я это сделаю. Вы тут находитесь только потому, что я этому позволил быть.
Я заломил брови в насмешке, излучая взглядом всё, что думаю о его угрозах. Если я захочу, его уже через пару часов заменит кто-то поумнее и посговорчивее. Но я этого не сделаю! Уж больно люблю людей с характером и независимой точкой зрения.
– Внимательно Вас слушаю, доктор. – Снисходительно ответил. Засунул руки в карманы джинсов и таращился в ожидание на него в упор.
– Она пришла в себя. Приходит. Она еще ничего не знает. – После этой фразы я вытащил руки и свел брови к переносице. – Не знает, что произошло с ней. Сейчас постепенно она начнет выходить из своего полубессознательного состояния. Ни в коем случае не давите на нее. Просто будьте рядом. Это все, что ей сейчас нужно. – Последнее пробурчал еле слышно. Стащил с лица очки, протирая их вытащенным из кармана платком.
– Сколько времени она будет приходить в себя? Когда её можно будет забрать? – от моих брошенных вопросов доктор замер. Медленно поднял на меня обескураженные глаза в непонимании.
– Вы в своем уме вообще? Извините, возможно, Вы до конца не поняли её диагноз? – начал ехидно подначивать меня со злостью в голосе.
Перебил его, не дав слова больше вставить.
– Я понял! Поэтому и спрашиваю.
– Нет! Если бы поняли, о чем речь, Вы бы такие глупые вопросы не задавали. Ну что ж. – Прищурившись, он обводил мое лицо и о чем-то лихорадочно соображал.
Стоит ли мне говорить? Нет! Заслуживаю ли я знать правду? Тот ли я человек, который пойдет до конца, до победного? Выдержу ли я испытания?
– У неё перелом позвонка. Она не сможет ходить, сидеть, возможно, потеряна чувствительность в руках. Об этом мы узнаем, когда она придет в себя. А главное, ко всему прочему – она не может говорить. День, а может, два, а может, и пару месяцев. А бывает и такое, что голос просто не возвращается. Никогда. Если мы восстановим голос, то, возможно, случится изменение речевого звучания, тональности.
Я не должен был в данный момент об этом думать. Не имел права. Но я совру, если скажу, что не рад сложившейся ситуации – что она не сможет некоторое время говорить. Я знаю её и её характер – больница бы стояла на ушах!
– Вы в этом находите что-то смешное? – донесся до моих ушей недоуменный с упреком вопрос.
– Нет.
– Нет? Хм… ну, тогда слушайте дальше. Два месяца она будет тут, это при хорошем раскладе. Шесть месяцев – при плохом. После – реабилитация.
– А сейчас это не реабилитация разве?
Артур Азарович страдальчески выпустил воздух из себя и отвернулся в сторону. Хмурил брови, говоря всем видом о том, как же можно быть таким редкостным дебилом.
– Сейчас восстановление. Она будет сращивать кости. Если Вы берете на себя груз ответственности в виде неё, то… – заглянул мне в глаза проникновенно, – это будет очень и очень долго. Очень дорого и психологически сложно. Мы не знаем, что последует после того, когда она все узнает. Для каждого очень сложно смириться с такой участью.
Я знаю дальнейшие последствия, когда для нее все откроется.
– Завязывайте, доктор, меня «лечить». Понял, не дурак. Я никуда не денусь.
От его слов боль в груди разливалась кислотным ядом, отравляя мой мозг и внутренности. Я знал, на что шел. Знал, что меня ждет. Но я совсем не готов к её реакции, когда она все просечет о своем положении. Я дико желал в этот момент находиться на другой планете. Подальше от нее поломанной. От её душераздирающих больных глаз, которые будут меня каждый раз прожигать в немом укоре.
Развернулся и поплелся к ней, решая с этой секунды, что, не смотря ни на что, буду рядом с ней. Чтобы ни случилось, и как бы она себя ни вела, постараться вытянуть её из холодной беспросветной пропасти.
Когда-то я уже так попал впросак. Обманулся, считая, что девчонка ничего не стоит. Она, глупая, не подумав напала, чтобы спиздить бабки. Однажды хрупкая девочка смогла своим видом ввести меня в заблуждение. Обвести вокруг пальца. Но теперь я буду более осмотрителен. Теперь я хотя бы осознаю её ценность для себя. Осознаю, кто она и на что способна. На этот раз постараюсь сберечь её и себя. Нужно что-то менять… что-то решать.
Прикрыл за собой дверь палаты, не решаясь кинуть взгляд на неё. Смотрит? Спит?
Тяжело дыша, смотрел на свою сжимающуюся руку на стальной ручке
