звонка – не входить. Еще раз увижу, от вашей стажировки откажусь.
Стыдоба какая. Мы, периферийные режиссеры, опростоволосились на мякине. Да еще в первый день. Позже были начеку. Захар Китай шутил: «В туалете не говорим. У них жучки стоят». При всем испуге юмор не теряли.
Одну сцену Симонов повторял дня три-четыре по четыре часа. Шла «утрамбовка» текста, обживание мизансцен, уточнение темпо-ритма и т.д. Симонов делал мало замечаний или делал после, в гримерке. Народных вообще не трогал, но и народные работали от души. На репетиции, как и на спектакле. А у нас? Пардон, мы тоже хороши. Смотря с какого угла посмотреть. Поэтому с репетиции уходишь угнетенный, в отчаянии. С вопросом – неужели так и будем ползти как черепаха Тортилла? Надоедает иногда будить, возбуждать, подстегивать актеров. Да что уж теперь. То ли мы из другого теста? На что прибалты спокойные, но на сцене кавказский темперамент. Видел я за 10 дней в провинциальном Тарту у Карела Ирда. Тамошний театр в 70-х годах был синтетический. Шли оперы, оперетта, драма, балет и спектакли-песни. Смотришь и завидуешь. Ну почему, думаешь, у нас только текст произносят. Вот А. Сасыков – пример для подражания. Но как говорится, лицом к лицу – лица не увидать. Не в полную силу оценили творца.
Симонов, как я уже сказал, мало делал замечаний актерам. Если он это делал в гримерке, вдали от посторонних глаз, то на следующей репетиции актеры выполняли задание. А у нас, скажешь актеру раз, два – все мимо ушей. Вот поэтому у нас в России всюду маленькие Чернобыли. В искусстве, в производстве, в науке, на дорогах. Все делается тяп-ляп, абы-кабы, на скорую руку, чуть-чуть склеил, там залатал, там не долил, не докрутил, цемента меньше положил.
И в Чернобыле, и на Саяно-Шушенской ГЭС ничего не произошло бы, если бы… Вот еще у нас если бы, надо бы… и т.д.
В Вахтанговском театре, у Товстоногова, у Акимова, у Плучека все работают на сцену. А творцы сцены как бы аккумулируют все на сцене. На сцене, в коридорах, в кабинетах идет размеренная работа. В коридоре, в кабинетах никто не кричит. Помрежи и прочие не кричат на актеров «на сцену!». Крика, ругани не слышал ни в каких театрах. Темперамент только на сцене. А на сцене завороженно «колдуют» Народные и действительно оправдывают свой титул.
Потрясающая Юлия Борисова в роли Клеопатры. Цезарь – Лановой, Антоний – Ульянов. Всегда в форме, наполнены, темпераментны, но в рамках задач режиссера. Мне в режиссуре хотелось бы только, чтобы ассоциативный ряд шел. Но на сцене были исторические личности, а этого мало. У Любимова, Захарова актеры и режиссер проводят в игре и ассоциацию на современность. У этих актеров надо учиться мастерству и этике, мастерству общения с людьми. На репетиции во время пауз мы общались с актерами. Режиссер-стажер З. Китай даже влез не в свою епархию. Стал делать замечания. Юлия Борисова выслушала на улыбке и сказала: учту. Но это так. Вежливо было принято, но не исполнено на сцене. У нее есть режиссер спектакля, а прислушиваться или не прислушиваться к другим это ее дело.
Михаил
