закончились быстро.
– Когда прийти на примерку? – спросил Сергей.
– Какая примерка? Зачем примерка? – Пиня обиделся. – Вы недооцениваете мастера. По-вашему, портной – это человек, который сидит, поджав ноги, на столе и водит иглой? Дер Шнайдер нейт, ди Нагель гейт, – немилосердно фальшивя, пропел он. – Нет! Мастер по костюмам из самого запущенного поца может сделать Человека. И тот будет звучать гордо, как требовал великий пролетарский писатель Максим Горький. Во всяком случае, до тех пор, пока с него не снимут пошитые мной штаны! Помните анекдот? Один большой чин из занюханного наркомата единственный раз в жизни получил командировку в Лондон. И купил там ткани на костюм. Вернулся в Москву, приходит к швейнику, мол, хочу костюм из настоящего английского твида. Тот снял мерку, измерил отрез. Говорит, на вашу фигуру материала маловато. Чин расстроился, ведь не докупишь нигде. Забросил ткань в шкаф и забыл. А через некоторое время его послали в Одессу. Подумал наш страдалец, да и взял отрез с собой. Одесские портные всегда славились.
У Чёрного моря коллеги подсказали московскому гостю адресок, он принёс ткань, мастер его обмерил: «Через пару дней на примерку». Заказчик пришёл. Ему дают брюки. Длинноваты.
– Не беда, – говорит мастер, – подвернём.
Чин начинает паниковать: ведь ему говорили, будто не его фигуру материи не хватает.
Мастер даёт пиджак. Великоват.
– Не беда, – говорит мастер, – ушьём.
Когда мастер подал ещё и жилетку, москвич не выдержал: «Как же так, в столице мне говорили, что этого отреза на мою фигуру не хватит!»
– Это вы, извините, в столице фигура, – говорит мастер. – А здесь, в Одессе, вы, извините, – говно. Фуражку мерить будете?
В кабинете Иосифа Виссарионовича зазвонил телефон. Это был единственный аппарат, напрямую связанный с внешним миром, минуя Поскрёбышева, минуя людей Власика. Естественно, номер его знали очень немногие. Эти шесть цифр не были известны ни Вячеславу Молотову, ни даже наркому внутренних дел Лаврентию Павловичу Берии. Вождь позаботился о том, чтобы тайна не стала достоянием даже ближнего окружения.
Номер должен был знать, конечно, начальник кремлёвской АТС, но после личной беседы с вождём поклялся его забыть, и действительно забыл настолько прочно, что, если возникала техническая необходимость, являлся к товарищу Сталину, и тот, приложив палец к губам, писал магическое число на бумажке, которая немедленно сжигалась.
Хозяин снял трубку.
– Сосо? – раздался мягкий бархатистый баритон. Обращаться так к Сталину имел право только один человек в мире.
– Да, Георгий, – отозвался Генеральный секретарь партии. Голос его звучал непривычно мягко и предупредительно.
– Я в Москве. Если у тебя найдётся время, хотелось бы встретиться.
– Обижаешь,
