Ее муж, маленький хилый человечек, приносил ей тайком зефир и пачки сливочного масла, которые она сосала как эскимо. Психиатр был категоричен: по его части все в порядке. Ничего, даже депрессии нет. Мадам Блэкхоул была совершенно счастлива: она смотрела на экран и лакомилась сливочным маслом вприкуску с зефиром. На завтрак она поглощала две миски мюсли, потом два багета, в полдень – две курицы целиком, включая мозг из косточек. Вечером приканчивала три кастрюли – равиоли, жареные утиные сердечки, шоколадный мусс.
По утрам приходили четыре санитара, чтобы ее помыть. На это уходило два часа. Ее тело было столь внушительным, что свисало по обе стороны кровати.
Анабель ей целыми днями говорила о здоровье, режиме питания, диабете. В то утро мадам Галактус поблагодарила ее и попросила отодвинуться немного, потому что ей “не видно телевизора, вы его загораживаете”.
Когда Анабель рассказывала о ней первый раз, она была растеряна и ничего не понимала.
А разве тут есть что понимать?
Это жизненный выбор. Мы все его делаем: становимся онкологами, специалистами по налогам, бухгалтерами, танцорами в Римском оперном театре…
Мадам Блэкхоул тоже сделала выбор: она решила стать мифологической фигурой, одной из тех доисторических богинь, тучных, невероятных, чьи изображения украшают стены пещер и музейные витрины. Она решила превратиться из органического существа в минерал.
Выбор судьбы – великая тайна…
Я-то лично хотел бы, чтобы пациентка из седьмой палаты сделала выбор в пользу еды. Без пищи не работает живот, не работает тело. Мы дотрагиваемся до какого-то продукта, чувствует его запах, кладем на язык – это тактильное ощущение, нечто вещественное, жизнь, которая продолжается, пока мы сжимаем и разжимаем челюсти.
– Не капризничайте, вы меня уже достали. Если вам не нравится пищевая добавка с лимонным вкусом, я принесу клубничную. Или шоколадную. Или, может быть, ореховую? Вы любите орехи! Даже у королевы нет такого выбора. Может, хотите новую, с манго? Мы предлагаем товар на любой вкус. Отговорки не принимаются.
Пациентка упорствовала. Не желала есть. Мне пришлось искать другое средство вернуть ее в мир людей. Я был уверен, что записанные мною истории – неплохое начало.
Бланш встала, и я вышел следом за ней в коридор. Мы разговаривали, стоя под дверью. На ней виднелась цифра 7 из черной самоклеющейся пленки. Верхняя черточка отклеилась и свисала.
– Это ты здорово придумал с записной книжкой! Мы будем тебя подменять по очереди, когда ты не сможешь приходить. Я поговорю с Анабель, Амели и Пуссеном. Мы будем ее поддерживать, у них тоже куча интересных историй.
По-моему, она красивая. У нее бледная, почти молочная кожа, темные глаза, пристальный взгляд, упрямое выражение лица. Одежда у нее под халатом все время черная.
Этот цвет ей потрясающе идет, но она его носит только потому, что он нравится ей самой.
– Я занят по горло у себя
