постояли около манекена еще минуты три, после чего Галина Васильевна втолкнула упирающуюся дочь в кабинку с бархатной портьерой и заставила ее примерять платье, приведя обнадеживающий довод: – Может оно тебе не подойдет, тогда и страдать нечего!
Но платье, снятое с манекена, село на Катрин словно вторая кожа, как будто она родилась в нем. Идеальное в своей простоте – скромный кусок жемчужного шелка – платье приняло ее в объятия нежным любовником. Прямые плечи, высокая грудь и тонкие щиколотки молодой женщины были словно созданы для него. Галина Васильевна одобрительно оглядела дочь, не скрывая гордости.
– Мам, я не могу, – прошептала Катрин. – А что потом? Зубы на полку?
Тем временем Галина Васильевна достала из сумки карту и решительно двинулась к длинноногой продавщице, приказав той: – Выписывайте!
– Мама, – завопила Катрин. – Ты сошла с ума!
– Мне заплатили перед Новым годом за работу в МЧС, – заявила Галина Васильевна. – Признаюсь, внушительную сумму. Могу я подарить единственной дочери платье на Рождество?..
Через несколько минут продавщица вручила Катрин красивый пакет с платьем, завернутым в тонкую бумагу. Все еще не веря, что она таки стала его счастливой обладательницей, Катрин заглянула в пакет и, убедившись, что вожделенное платье там, в восторге повисла у матери на шее. С тех пор прошло несколько месяцев, а оно все висело в шкафу в ожидании звездного часа. И вот – кажется, дождалось…
Надев белье и подколов длинные, ниже пояса, густые темно-каштановые волосы, она присела к трюмо. Итак, что бы ей нарисовать? Немного коричневых теней на веки, тушь на ресницы, но без подводки, чтоб не выглядеть вульгарной. Хорошо, что кожа у нее белая, чистая, не нуждается в тональном креме. Немного пудры, совсем чуть-чуть, чтобы нос не блестел. Черты Катрин строгий критик назвал бы скорее классическими, чем красивыми – высокие скулы, чуть длинноватый, но идеальной формы нос. Блеск темно-карих глаз гасился стрельчатыми ресницами.
Она с удовольствием окунулась в прохладу шелкового платья, стянула с полки бледно-розовый, шелковый же палантин. Обмотала длинное жемчужное колье вокруг узкого запястья. Получился довольно-таки массивный браслет. Теперь волосы. Может, распустить? Катрин вынула шпильки, придерживавшие ее шевелюру, пока она одевалась, и длинные пряди упали ей на спину. Нет, пожалуй, это уже слишком…
И она собрала тяжелую массу в низкий узел над самой шеей. Туфли на высокой шпильке, Serge Noire[5] в качестве заключительного аккорда. Все костры средневековья в этом загадочном аромате… Повертелась у зеркала и осталась довольна. Мать перед уходом заглянула в комнату, одобрительно покивала и испарилась со всеми пакетами и пакетищами…
Мобильник призвал ее голосом Милен Фармер «Fuck them all». Очень вовремя и очень актуально…
– Катрин?
– Серж? – откликнулась она.
– Тебе извозчик
Аромат от французского парфюмерного дома Serge Lutens.
