проворчала она, едва взглянув на спрашивавшего, – или, по крайней мере, скоро в нее превращусь. Печка совершенно не греет.
– Ты замерзла? – спросил он и быстро стянул с себя куртку. – Надень.
Катя опешила настолько, что послушно сунула руки в зеленый пуховик, потрясающе легкий и красивый. Затем она подняла взгляд на хозяина пуховика и натолкнулась на темно-серые глаза, смотревшие на нее с удивлением и восторгом.
«Что ты испытала тогда, – спросила себя Катрин, – вспомни: казалось, тебя лягнули в солнечное сплетение – так сбилось дыхание». Она куталась в его куртку, а он все глубже и глубже тонул в ее бархатных глазах, оглохнув и не воспринимая ничего вокруг.
– А у меня сегодня день рождения, – заявил владелец куртки.
Катя недоверчиво подняла бровь:
– Серьезно?
– Вполне. Я – подарок на женский день.
– И сколько подарку стукнуло?
– Девятнадцать. Совсем старик уже.
– Ну и что ты здесь стоишь? – голос Олечки пробился откуда-то издалека. – Андрей!
– Да? – он словно очнулся. – Что?
Олечка сделала вид, будто не заметила, что куртка ее парня переместилась на плечи однокурсницы, однако бровки нахмурила и прижалась к нему всем телом. Она явно решила взять ситуацию под контроль.
– Это Орлов. Личность замечательная во всех отношениях. Единственный недостаток – он совершенно несносен.
Олечка по-хозяйски схватила парня за руку, попросту повиснув на нем. Он не отстранил ее, но вел себя так, словно ее и не было рядом.
– Андрей, – протягивая Кате свободную руку, парень смотрел на нее испытующе, словно оценивал.
– Катя, – ее ладонь предательски дрогнула. Так это и есть знаменитый Андрей Орлов, о котором Вешнякова прожужжала ей уши. «Я люблю его, – мелькнула бредовая мысль, – что ж мне делать теперь, я люблю его!». Ей следовало добавить: «Помоги мне, Боже!!!» Если б она только знала!
«Если б я знала, – прошептала она сонно. – А что бы это изменило?»
Ничего бы это не изменило…
– Привет, красотка, – Еще один юноша, крепкий, с правильными чертами лица и обаятельной улыбкой появился возле них. Светлая прядь волос падала на чистый лоб. – Я – Антон».
Ланской часто и с удовольствием вспоминал момент их знакомства. «Слушай, – хохотал он, – ты хоть что-нибудь соображала тогда?! Вид у тебя был совершенно отсутствующий. Я сначала подумал – обколотая или, как минимум, обкурилась. Потом сообразил: она же в Орлова втрескалась по „самое не могу“». «И когда ж ты это сообразил?» – мрачно спрашивала его Катрин. «Да через минуту. И не я один». Именно так. Не он один – Олечка приволокла на дачу всю компанию – но Катрин не помнила никого, кроме Орлова и смутно – Антона.
– Катя, – машинально протянула она руку. – Привет.
– Тебе это имя не подходит, –
