минуло приблизительно семь лет, когда однажды после обеда мы с Францем отправились в гости к соседским детям. Они тоже были брат и сестра, и постоянно сидели одни, поскольку у них не было матери, а отец проводил целые дни на работе.
Анне в ту пору шёл десятый год; это была бледная, худенькая белокурая девочка с заячьей губой. Её брат Фердль, тринадцатилетний крепко сбитый парнишка, тоже был совершенно светловолосый, однако с румяными щеками и широкоплечий.
Поначалу мы играли совершенно безобидно, когда вдруг Анна сказала:
– Давайте поиграем в папу и маму.
Её брат рассмеялся на это и сказал:
– Ей бы всё только в папу с мамой играть.
Но Анна настояла на своём и, подойдя к моему брату Францу, заявила:
– Итак, ты муж, а я жена.
А Фердль тут же подскочил ко мне, схватил меня за руку и объявил:
– Тогда я, значит, твой муж, а ты моя жена.
Анна немедленно взяла два чехла от диванных подушек, смастерила из них пару грудных младенцев, и одного передала мне.
– Теперь у тебя для этого есть ребёнок, – сказала она.
Я сразу начала укачивать тряпичную куклу, однако Анна и Фердль подняли меня на смех.
– Так дело не пойдёт! Сначала надо ребёнка сделать, потом побыть в положении, потом его родить, и только потом можно нянчить!
Мне, естественно, уже приходилось прежде слышать разговоры о том, что женщины находятся «в положении», что они-де ожидают ребёнка. В аиста я давно уже не верила, а потому, когда видела женщин с огромным животом, понимала, что сие означает, хотя и весьма приблизительно – более точными сведениями и представлениями об этой стороне дела я до сих пор обзавестись ещё не сумела. И мой брат Франц тоже. Поэтому мы беспомощно стояли в полной растерянности, не зная, с чего нам начать эту игру или каким образом в ней участвовать.
Но тут Анна, не теряя времени, подступила к Францу и схватила его за ширинку.
– Ну, давай! – сказала она. – Доставай-ка свой перчик.
С этими словами она расстегнула ему штаны и извлекла «перчик» на всеобщее обозрение.
Фердль и я следили за её действиями: Фердль – со смехом, я – со смешанным чувством любопытства, изумления, ужаса и ещё какого-то особенного, никогда не испытываемого мною возбуждения.
Франц стоял совершенно неподвижно и не понимал, что ему делать. Его «перчик» от прикосновений Анны очень туго поднялся вверх.
– А теперь пошли, – едва слышно прошептала Анна. И я увидела, как она бросилась на пол, задрала подол, под которым ничего не было, и широко раздвинула ноги.
В этот момент Фердль схватил меня.
– Ложись, – прошипел он и при этом я почувствовала его ладонь у себя между ног.
Я совершенно покорно улеглась на пол, подняла юбку, и Фердль принялся тереться упругим членом у меня между ног. Я не
