на кочевников.
Провокаторы заняли позиции слишком близко к оврагу, вокруг которого залегли бойцы Лютого. Увидеть наемников бойцы не могли – мешали заросли, но могли услышать подозрительные шорохи и выстрелить на звук. Тоже для профилактики.
– Я хочу посмотреть, – шепнул в ответ Князев. – Мне надо знать, что будет с клиентом.
– Хлопнут клиента сгоряча, однако, – также шепотом сказал Тунгус. – За нас работу сделают. Не надо будет идти ни на запад, за мглой в погоню, ни на восток… заре навстречу. Да?
Князев не ответил. Он вдруг замер, уставившись на Тунгуса остекленевшими глазами, и что-то едва слышно прошептал. После чего вовсе завис, будто бы остолбенел.
– Что это с ним? – Котов обернулся к Тунгусу: – Ты не расслышал, что он там шепнул?
– «За мглой в погоню», – Тунгус развел руками. – За мной повторил, однако.
– И что в этом такого? – Егор с подозрением взглянул на Тунгуса: – Надеюсь, это не заклинание шаманское?
– Однако, из песни какой-то. – Тунгус пожал плечами: – Не помню.
– И что с ним тогда? Приступ?
– У Князя всегда мозги набекрень были, однако. То голоса чьи-то слышал, то говорил, что следит за ним кто-то.
– Но завис-то в первый раз.
– Пожалуй, так.
– Послало начальство командира… – Котов вздохнул: – И что с ним теперь делать?
– Тихо! – Тунгус жестом подкрепил приказ, выглянул из зарослей и прислушался. – Не вовремя он завис, да. Еще одна банда подошла. Судя по виду, из Большой степи явились, возможно, прямо из Ставки.
– Значит, надо сваливать, не торчать тут. – Котов протянул было руку, чтобы потормошить резидента, но почему-то не решился к нему притронуться…
…Князев видел и слышал все, что делали и говорили подручные, но никак не мог стряхнуть охватившее его вдруг оцепенение. В сознании пульсировала застрявшая где-то между извилинами фраза Тунгуса о заре на востоке и мгле на западе. А еще он слышал шепот, который убеждал Князева, что теперь он «вошел в режим энергетической стимуляции» и способен сам решать все проблемы, даже без помощников. Что теперь он не только полководец, но и вся его армия. Что он начало и конец. Альфа и омега. Запад и восток!
Последнее слово вдруг превратилось в сверкающую молнию, которая прошила тело от макушки до пяток, ослепила на миг, а затем ушла в землю. И все. Князеву сразу стало легче. Да какой там легче! Он будто бы заново родился! И в этой «новой жизни» он стал именно тем, кем всегда себя чувствовал, но никак не мог стать. Раньше мешали какие-то внутренние замки, навешанные на клетку, в которой томилась истинная сущность Князева. Но сверкающая молния сбила все замки, и резидент обрел истинную свободу, ясное понимание своего предназначения и способов, с помощью которых это предназначение он реализует.
Не глядя на помощников, Князев рискованно поднялся
