наверное, купила на распродаже.
– Модели сам делал? – Бедекер кивнул на полки, уставленные серыми дредноутами из «Звездных войн», «Стар трека» и «Звездного крейсера “Галактика”». С потолка на черных нитках свисали два здоровых шаттла.
Мальчик повел плечами и рукой точь-в-точь как Скотт, когда выбивал мяч в матче юношеской лиги.
– Папа помогал.
– Увлекаешься космосом, Терри?
– Ага… – помявшись, подросток поднял взгляд, лихорадочно собираясь с духом. – В смысле, раньше типа увлекался. Когда был еще мелким. Нет, в смысле, мне до сих пор интересно и все такое, но это же для малышни. По правде, я хочу стать гитаристом в рок-группе, типа «Твистед систер». – Он замолчал и посмотрел на гостя.
Бедекер не сдержал улыбки и на секунду крепко сжал мальчишеское предплечье.
– Впечатляет, впечатляет. Ну что, идем наверх?
Мрак улицы нарушали лишь редкие фонари и голубоватые отблески телевизоров в окнах. Бедекер вдыхал аромат свежескошенной травы и невидимых полей. Звезды в небе загораться не спешили. По каменке кварталом западнее проехала машина, но уже через мгновение единственным звуком вновь стала приглушенная трескотня телевизоров. Много лет назад из тех же самых дверей доносилось рокотание приемников. Бедекеру подумалось, что радиоголоса куда глубже и проникновеннее тех, что звучали из телевизора.
В «долине дубов» Глен-Оук самих дубов было раз-два и обчелся. Зато в сороковые даже самые отдаленные улочки города утопали в гигантских вязах. Раскидистые ветви сплетались в замысловатый узор, под сводами которого творилась неописуемая игра света и тени. Вязы, и только они, олицетворяли Глен-Оук. Эту простую истину понимал даже десятилетний парнишка, когда стрелой мчал на велосипеде навстречу оазису деревьев и субботнему ужину.
Тех вязов практически не осталось. Должно быть, их скосил какой-нибудь древесный недуг. Теперь дома стояли под открытым небом. Впрочем, повсюду во множестве росли деревья поменьше. От малейшего дуновения ветерка листья колыхались в свете фонарей, отбрасывая на мостовую тени. Верхние этажи старых зданий, стоящих поодаль от обочины, по-прежнему утопали в густой, тихо шелестящей листве, но гигантские вязы из детства исчезли. Наверное, такую же потерю – горькую, как запах жженых листьев в сентябре, – переживают все, кто возвращается после долгого отсутствия в родное захолустье. «По крайней мере, мое поколение», – думал Бедекер.
В лиловом небе носились летучие мыши. Бедекер свернул на школьный двор, занимавший целый квартал. Высокое ветхое здание начальной школы, чья крыша служила надежным приютом предкам нынешней своры, уступило место коробкам из кирпича и стекла, сгрудившимся вокруг одной побольше, занимавшей центр двора. Она явно отводилась под спортзал. Бедекер вспомнил, что в его пору спортзала в начальной школе не было вовсе. Те, кто хотел позаниматься, ходили в среднюю школу, за два квартала. Старая школа стояла
