оглянуться не успела… И зима…
Зима с холодным равнодушием
Глядит в глаза, морозит руки,
Пугает моё сердце стужею
И обещает неземные муки.
Но нет, я вся не растворюсь
В небесной синеве,
На землю я вернусь,
К родным – во сне,
К друзьям – весенним ветерком,
И листьями осенними к ногам,
И даже ярким солнечным мазком
Раскрашу лица я врагам.
Нет, вся я не уйду:
Я родинка на щёчке у детей,
Я роза белая в саду,
Я в памяти моих людей,
С которыми по жизни шла,
Делила хлеб, и кров, и воду.
Нет, впереди не мгла,
А просто обретение свободы,
От тела бренного, от суеты земной,
От всех печалей, неудач…
Но я прошу, душа,
Побудь ещё со мной,
Не улетай.
И всё считает, считает
Ветер перебирает листья,
Считает, хмурится, злится:
Не мало ли ему в осень
Лес опустевший приносит
Золота и багрянца,
Медных листьев дубовых,
«А то, может быть, – в оковы?»
Вздыхает дуб: «Мелочишься,
Ну что ты всё суетишься,
Не жадные мы, успокойся,
Всё до листочка сбросим».
Но ветер не доверяет,
Каждый день сюда прилетает
И всё считает, считает…
Было по-летнему весело
Было по-летнему весело.
Птицы пели. Я грезила.
И вдруг резко всё онемело.
Я оглянулась несмело.
Меня обняла тишина.
Неба синего вышина
На землю упала.
И жутко стало.
Темно. Потянуло холодом,
В уши ударило молотом.
Так захотелось к земле прижаться
И за неё руками держаться.
А тишина молчит,
А тишина мычит,
Плотно закрытым ртом.
И оглушает дождём.
Сильным, серым, злым,
Холодным, густым, слепым.
Бьёт больно, не разбирает,
Куда, на кого попадает.
Оглушил, испугал и ушёл.
Будто и не было
Хорошо.
Жизнь вернулась.
Листва отряхнулась.
Я домой —
Сарафан сушить,
Чаю попить
И дальше жить.
Я бы хотела упасть в поля
Я бы хотела упасть в поля,
В мягкую мураву.
Я бы хотела любить короля
