ночи.
Не любима и не люблю.
Одиночество.
Небо, небо, тебя молю —
Мне так хочется
Убежать в леса осенние,
Напиться воды колодезной…
И ответили небеса синие:
«Даже если тебе боязно,
Но вокруг неуютно и холодно,
Возьми душу свою
И беги без оглядки».
А я стою… На краю… Не в раю…
А душа в пятках.
Как же он без меня сможет,
Кто же встретит его с дороги,
Кто же выслушает, поможет,
Кто развеет его тревоги?
Имя мне – русская баба,
И что бы ни говорили боги,
Я останусь, и буду слабой,
И встречу его у порога.
Я ему постелю луга
И росой напою прохладной.
Это мы, такие родные,
Нелюбимые… Ну да ладно…
Я бы хотела упасть в поля,
В мягкую мураву…
Но я жду у окна своего короля
И домашний очаг берегу.
Где крылья мои остались?
Вздохнув тяжело – печалюсь,
Где крылья мои остались?
В юности той, далёкой,
В безоблачной, синеокой.
Весь мир мой теперь из окошка,
Виден сад и небо немножко.
Я в палате больничной давно.
Вот такое немое кино.
Никто не поёт, не пляшет,
Кормят невкусной кашей.
А хуже всего – отчаяние,
Что не выйду отсюда. Печально.
Мне бы в луга весенние,
Мне бы в леса осенние…
Мир сузился до окошка,
Подставила жизнь подножку.
И вот ведь не откупиться,
Живой воды не напиться.
Надеюсь, что там не тьма,
А райский сад и весна…
Руки не пахнут ладаном
Ваши пальцы пахнут ладаном.
А. Вертинский
Руки не пахнут ладаном,
Длинные, тонкие пальцы
Стали от жизни жадными.
Не порхают они по клавишам,
Не дарят волшебную музыку,
А ждут забот завтрашних.
Их бы в перчатки ажурные
Да на плечи красавца заезжего,
Но они очень здесь нужные.
В этих руках жизнь её детей,
Очень старенькой уже мамы,
И не вырваться им из сетей.
Сколько слёз в эти руки уронено,
Сколько затрещин отвешено,
Сколько царапинок заговорено.
Руки не пахнут ладаном,
Уставшие, с синими венками,
На фартуке, дважды залатанном,
Мамины!
