style="font-size:15px;"> – Прошлый раз еще при пане Окулине, дружиннике князя Миндовга ловили, – меланхолично сказал Михась и почесал затылок. – Это же лет семьсот прошло, а то и все восемьсот.
Без плаща стало видно, что он одет в старую советскую военную форму, знакомую большинству из фильмов про ВОВ. Из стройбата что ли сбежал? Или ролевик местный.
– Году этак в 1238 примерно…
Скорее всего, свихнувшийся ролевик-реконструктор. Интересно, ствол заряжен?
– Так что сам бог велел отметить, – подмигнул Авдей. – Ты как, водку пить будешь?
– Я водку не пью.
– Тю, Михась, ты видал? Он водку не пьет! Кажись, к нам язвенника занесло. Али трезвенника?
– На халяву пьют даже язвенники и трезвенники, – пробурчал Михась.
– Мил человек, ты вообще не пьешь? По здоровью или просто сволочь?
– Недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих. Правда, возможны исключения. Среди лиц, садившихся со мною за пиршественный стол, попадались иногда удивительные подлецы! – выдал цитату Михась.
– Вино пью, – я решил пропустить сволочь и удивительного подлеца мимо ушей.
Пока пропустить, пока не разобрался в ситуации, а там видно будет. Возможно, придет и на мою улицу праздник.
– Вино какой страны предпочитаете в это время дня? – снова блеснул Михась.
– Какое есть? – устало спросил я.
– Может, лучше по пивку? – предложил Авдей. – Больно ты квелый какой-то. с похмелья маешься?
– Его из электрички выбросили.
– Ничего себе, – присвистнул Авдей. – Это что, ты полтораста километров пешком чесал?
– Всего часа два по лесу шел.
– От же оно как, – изумленно переглянулись.
– Ну ты скороход, – сделал вывод Михась.
– Его хорошо за добавкой посылать, – кивнул Авдей и напоследок пнув ужицу, свернул сверток в скатку и закинул на плечо, став похожим на товарища Сухова. – Только сапоги чугунные отлить надо.
– Или ногу к уху привязать, что бы всю Землю в три шага не перешагнул, ха-ха-ха, – от души засмеялся Михась и, подхватив меня под локоть, потащил следом за смеющимся Авдеем.
За углом дощатого замшелого сараюшки обнаружилась стоящая на дне большая деревянная бочка, окруженная тремя стоящими бочонками поменьше.
– В аккурат, – Авдей снял с бочки крышку, закинул сверток с ужицей, засунул внутрь бочки правую руку, пошарил. Достал одну за другой холодные поллитровые бутылки с «Балтикой 4», протянул нам. – Бонус еще, дети мои, – вытащил и всучил по большому вяленому лещу. – Холодное пиво – мировое диво, – достал бутылку и леща для себя. Накрыл бочку крышкой, поставил на нее пиво и положил леща, взгромоздился на бочонок. – Ну, вздрогнули, – сорвал ногтем крышку и положил на бочку.
– Будем, –
