трясущимися пальцами Йенс неуклюже поджог сигарету, и я физически ощутила, насколько тяжело ему дается это разговор по душам, – мне почему-то вдруг показалось, что ты сумеешь меня понять…
–У тебя тоже стоит такой чип? – великолепно сознавая, что если уже сдавать Йенса в дурдом, то и мне нужно срочно резервировать место в соседней палате, поинтересовалась я. Более того, в словах Йенса содержалась пусть весьма своеобразная, но всё же неоспоримая логика, и озвученная им концепция общественного устройства вдруг показалась мне удивительно правильной и справедливой.
–В этом теле нет никаких инородных предметов, – отрицательно помотал головой мой собеседник, -но при рождении мне, как и всем детям, тоже внедрили носитель. Видимо, мне хватило пяти лет жизни с чипом и личного примера моих родителей, которым импланты раз и навсегда удалили в восемнадцать, чтобы твердо усвоить Свод. Только я чересчур поздно сообразил, что для того, чтобы выжить в этом измерении и добиться маломальского успеха следует не только поступать с точностью до наоборот, но и все время быть готовым к такому поведению со стороны окружающих. Я невыносимо устал, у меня больше нет сил. Единственное, чего жду, это скорейшей биологической смерти тела Йенса Беккера.
– Если бы ты так уж хотел умереть, давно бы нашел куда более быстрый и надежный способ, чем глушить спиртное в три горла, – с безгранично кощунственной на фоне искренних признаний Йенса усмешкой усомнилась я, но тот в ответ на мою оскорбительную реплику не выразил ни малейших признаков обиды.
– Я говорил тебе про Свод, – спокойно напомнил Йенс, – суицид включен в основной перечень запретов. Сложно объяснить, но я не могу переступить через внутренний барьер, хотя ты права, это был бы идеальный выход из ситуации. Извини…
Я с ужасом наблюдала, как Йенс задыхается в долгом приступе изматывающего кашля и уже вознамерилась было силой отнять у него сигареты, но потом лишь в отчаянии махнула рукой: что я могла противопоставить этому противоестественному желанию расстаться с жизнью?
– Ты уверен, что смерть тела автоматически освободит твое сознание? – осведомилась я после того, как Йенса немного отпустило, – и откуда тебе известно, что произойдет потом?
– Мне ничего не известно, – мрачно поведал Йенс, – я просто надеюсь на удачу и верю, что, избавившись от материальной оболочки я, наконец, смогу преодолеть границу измерений и вернуться в свой мир.
– Ну а здесь ты вообще, как оказался? – я объективно понимала, что нахожусь словно под гипнозом этого завораживающего бреда, но никак не могла остановиться, с нездоровым любопытством выспрашивая у Йенса все новые детали.
– Несчастный случай, – не стал распространяться мой собеседник – если тебе угодно, катастрофа. Родители погибли, а мое сознание переместилось в тело Йенса Беккера. Я прожил чужую жизнь, причем, прожил ее таким образом, что мою смерть никто
