что роль Петра в их разработке была минимальной и совершенно пассивной. Он не инициировал их создания, не давал каких-то установок касательно их содержания и не участвовал в их редактировании. Нельзя сказать, конечно, что документы эти создавались помимо воли Петра: мы видим, что он знакомился с ними и в целом одобрял их. Однако официальное утверждение инструкции 1715 года произошло именно по запросу Сент-Илера. Неудивительно, что Матвеев, насколько мы знаем, ни разу не ссылался на эти документы – в том числе, и на инструкцию, несмотря на ее статус высочайше утвержденного документа. Когда в начале 1719 года Матвеева сменил Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев (1675 – после 1752)51, Адмиралтейство направляет ему эту «Инструкцию»: характерна уже сама необходимость привлечь таким образом внимание нового академического начальства к этому, казалось бы, основополагающему документу. Однако Адмиралтейство хотя и отмечало, что «пункты» эти «состоялись за собственною Его Царского Величества рукою», Скорняков тем не менее счел возможным подвергнуть их собственному «рассмотрению», объявив, что многие из них нуждаются в корректировке, и предложить в результате собственную версию52. В итоге Скорняков произвел 10 собственных пунктов, частью позаимствованных у Сент-Илера, а частью разработанных заново (документ 1.7). В основном, пункты эти посвящены вопросам дисциплины, но в военном ее аспекте – где размещать часовых, кто должен запирать на ночь ворота, напоминание о необходимости гасить на ночь огни, чтобы избежать пожара. По вопросу о размещении студентов, столь важному для Сент-Илера, позиция Скорнякова не вполне ясна: с одной стороны, он настаивает, что учащиеся должны проводить ночь исключительно в своих «каморах», а с другой, отменяет некоторые пункты «Инструкции» барона как потерявшие релевантность именно потому, что учащиеся в действительности расквартированы в городе. Вопросы же академической дисциплины и организации учебного процесса в целом Скорняковым не затрагиваются совершенно.
В дальнейшем мы не встречаем в документах отсылок к «Инструкции» 1715 года. Более того, мы видим что преемники Сент-Илера и не ощущают практической потребности в системных регламентирующих документах. Правда, почти одновременно с переработкой «Инструкции» Скорняков-Писарев выпускает и «пункты» комиссару (администратору) московской школы Марку Таптыкову (документ 1.8), но попытки организовать и упорядочить внутреннюю жизнь школы мы здесь не видим. В документе лишь фиксируется численность учащихся, устанавливаются размеры жалованья персоналу школы, а также порядок взимания взносов на содержание школы с московских «царедворцев». Из него также следует, что одновременно отдельные «пункты» с указаниями о порядке обучения школьников в Москве были направлены Леонтию Магницкому, но ни оригинала этих пунктов, ни каких бы то ни было ссылок на них в последующей переписке обнаружить пока не удалось – следует признать, что с большой вероятностью они так и остались на бумаге. Сменивший Скорнякова в 1722 году
