Макар видел ее, когда коврики выбивала: рыжая, на морду страшная, сама кого хошь испужает! Нет, таких на мякине не проведешь!
Глава шестая
– Полиночка! Как же я соскучилась по дочурке! Дай обниму и поцелую!
Налединская недовольно подставила щеку. Софья Лукинична откинула вуаль, схватила дочь за голову и притянула к губам. От сладкого смрада (Лаевская ежедневно выливала на себя полфлакона духов) Полину чуть не вывернуло.
– Доченька! Посмотри, какую я прелесть купила! – В гостиную внесли коробку. – Правда, чудное платьице?
Достав из коробки синее бархатное платье, она радостно приложила обновку к пузу.
– Очень мило! – не обернувшись, процедила Полина.
– Добрый день, Софья Лукинична! – в гостиную впорхнула Юлия Дашкина.
– Княгиня! Как я рада! Не ожидала вас увидеть! – не выпуская из рук платья, Лаевская шумно расчмокалась с гостьей. – Как вам обновка? Прямо из Парижа!
Княгиня прекрасно владела светским лицемерием, но в ту секунду была столь счастлива и расслаблена, что лишь бесхитростно удивилась:
– В Париже такого давно не носят! Рукава в моде до запястья, лиф теперь носят длиннее, а талию снова поясом перехватывают.
– Поясом? – переспросила Лаевская.
– Ну да! Из шелковой ленты!
– Но Сихлер уверяла…
Полина наконец удостоила материнское приобретение взглядом:
– О! Знакомое платье! Мне его в прошлом году предлагали!
– Я эту Сихлер убью! – рассвирепела Лаевская. – Это ей с рук не сойдет! Сволочь! Подсунуть мне какое-то старье!
– Да не кипятитесь вы так, маменька! Платье на вас премиленько будет смотреться!
– Прошлогоднее?
– Ну и что? В ваших летах за модой гнаться глупо, надо носить то, что к лицу.
– Что ты сказала? Княгиня, вы слышали? – громко всхлипывая, Лаевская бросилась на грудь Дашкиной. – Нет, вы слышали? Родную мать старухой назвала!
– Что тут за шум? – в гостиную вошла обеспокоенная Ирина Лукинична.
– Попробуйте догадаться, тетушка! – Полина кивком указала на мать.
Ирина Лукинична заметила Дашкину:
– Добрый день, княгинюшка! Как здоровье Арсения Кирилловича?
Юлия Антоновна ответить не успела. Визгливый голос Лаевской разнесся по всему дому, и в гостиную потянулись обитатели – выяснять, что случилось. Софья Лукинична с ходу обрушилась на заглянувшую Змееву:
– Здравствуй, потаскушка! Вы знакомы, Юлия Антоновна? Воспитанница моего мужа! Они вместе пишут мемуары!
– Что вы говорите? – учтиво отреагировала Дашкина.
– Скоро эти мемуары закричат «агу-агу»!
Лаевская демонически расхохоталась. Ольга Змеева, замерев посреди комнаты, одарила ее испепеляющим взором. Софья Лукинична продолжала атаковать:
– Видите, как нынче воспитывают! Даже не
