она специально для Антона, который продолжал смотреть на нее неотрывно, словно заколдованный. – Честно говоря, я думала, Дим, что ты куда-то уехал – звонила тебе, звонила…
– Я мобильный выключил, – признался Грушин и со значением посмотрел на друга.
Стало ясно, что отключение телефона было связано со свиданием, и он строил далеко идущие планы. Антон на его слова никак не отреагировал и продолжал таращиться на гостью. Когда Машка попыталась слопать лимон, служивший закуской под коньяк, вся компания под предводительством Грушина отправилась на кухню добывать ребенку пропитание. Мужчины открыли холодильник и принялись инспектировать его содержимое. Лена усадила Машку на стул, поворковала с ней немного, после чего сказала:
– Надо ее накормить и уложить поскорее в постель. Дим, ты нас пустишь в спальню, как обычно, да? А уж потом я приму душ, переоденусь и посидим, поболтаем. Ой, я никакие твои планы не нарушила? – спохватилась она неожиданно. – Все же мы без звонка, а у тебя личная жизнь…
– У меня нет личной жизни, – пожал плечами Грушин с фальшивой веселостью. – Я же говорил: можешь приезжать, когда вздумается. Вы с Машкой скрашиваете мое жуткое одиночество.
– Ну, не стоит прибедняться, – пробормотала Лена и посмотрела на него повнимательнее. – Дим, подожди. У тебя что, личная драма?
– Откуда ты знаешь?! Это ты ей рассказал? – накинулся Грушин на Антона.
– Господи, ну когда бы я успел? – возмутился тот, наблюдая за тем, как Лена ловко выкладывает блинчики из пластикового контейнера на тарелку и облизывает пальцы.
– Твой друг тут ни при чем. Я сама догадалась.
Грушин почувствовал, как у него запылали щеки.
– Такое впечатление, что у женщин внутри есть особый индикатор, который реагирует на мужские интонации, – проворчал он.
– Ты мне расскажешь? – спросила Лена сочувственно.
– Да нечего тут рассказывать! – вспылил Грушин, и внезапно глаза его расширились от ужаса: – Ай! Лена! Смотри, что делает Машка!
За те пять минут, которые ушли у взрослых на поиски еды, Машка успела сползти со стула, утопить в кошачьей миске с водой пачку салфеток, размазать по полу горчицу и вывалить из шкафчика на пол крупы и другие бакалейные товары.
Антон думал, что Лена сейчас закричит: «Маша, вот я тебя накажу! Кто тебе разрешил безобразничать?!» Вместо этого та засмеялась и пообещала:
– Сейчас все уберу. Жаль, она горчицу не попробовала, была бы ей впредь наука.
Катька постоянно орала на детей, и Антон так к этому привык, что сейчас здорово удивился. Впрочем, удивлялся он недолго, потому что все мысли как-то уж очень быстро вылетали у него из головы. Он наблюдал за Леной, и ощущение глупой радости разрасталось в его груди. В тот миг, когда она только вошла в комнату, он взглянул на нее и внезапно понял, что мир уже никогда не будет таким, как прежде. Это было страшное и одновременно волшебное ощущение.
