шишки, чтобы вскипятить молоко. Они горели хорошо и распространяли приятный сосновый запах.
Мы немножко согрелись перед сном.
10 декабря
Ветер как будто стих, но какая погода – неизвестно. Окно и дверь совершенно исчезли под снегом, затворку отодвинуть невозможно. Придется опять жечь понемногу сосновые шишки, потому что от них почти нет дыма. Как только позволит погода, я снова примусь за разгребание снега от окна и двери, чтобы впустить хоть немного света.
11 декабря
Невыносимо холодно. Масса снега, под которым мы погребены, заглушает звуки бури, но холод пронизывает до костей. Белянка сделалась очень нетерпелива, но все-таки ей лучше здесь, чем было в хлеву. Дедушка уверяет, что только самый сильный холод может проникнуть в нашу хижину, которая очень хорошо построена. Он предполагает, что ветер подул с севера.
13 декабря
Вчера мы пережили страшный день; еще сегодня я не могу спокойно писать о том, что было.
И до сих пор мы не знаем, вполне ли освободились от опасности.
Это было утром, в то время как я доил Белянку. Сначала она стояла, как всегда, совершенно спокойно, но вдруг насторожила уши и задрожала всем телом.
– Что с тобой, Беляночка? – спросил я, лаская ее.
В ту же минуту раздался страшный вой совсем близко от нас, как будто над самыми нашими головами.
– Волки! – вскричал я в ужасе.
– Тише, постарайся успокоить Белянку, – сказал шепотом дедушка, подойдя к нам.
Вой продолжался все так же близко.
– Что будет с нами, если волки проберутся к окну или к двери? – проговорил дедушка.
– А вы думаете, что они еще не пробрались?
– Надеюсь. Но говори тише и старайся успокоить Белянку, она может привлечь их своим блеянием.
Но Белянка, вероятно, знала это лучше нас, потому что не издавала ни одного звука, только продолжала дрожать всем телом.
Я обнял ее за шею и крепко прижался к ней, дедушка сел возле нас и положил руку мне на плечо.
Я смотрел на его спокойное, ясное лицо, чтобы самому набраться мужества.
Все, что я испытал до сих пор, казалось мне ничтожным в сравнении с тем отчаянием, в котором мы пробыли почти весь этот день.
Мы провели его около Белянки, прислушиваясь к неумолкающему вою волков.
Была минута, когда я думал, что уже настал наш последний час: так близко раздался их ужасный рев.
– Они разгребают снег и сейчас будут здесь, – в ужасе прошептал я, прижимаясь к дедушке.
– Нет, голубчик, я думаю, они не найдут нас. Вероятно, они нашли поблизости какую-нибудь падаль и ссорятся, разрывая ее. Обыкновенно в это время года волки уходят с гор в долины, потому что им здесь нечем питаться. Бог даст, они нас только попугают своим воем, да и уйдут. Какое счастье,
