жаровни и спиртовки тошнотворный соус из сладких перцев, меда и миндаля). Уильям заказал жаркое-ассорти, и, пока он ел, мистер Солтер неназойливо пытался разжечь в нем интерес к предложению лорда Коппера.
– Видите того человека? Это Паппенхакер.
Уильям взглянул:
– Да?
– Самый умный журналист на Флит-стрит.
Уильям посмотрел еще раз. Паппенхакер был смуглым молодым человеком в гигантских роговых очках и со щетиной на скошенном подбородке. Он отчитывал официанта.
– Да?
– Едет в Эсмаилию от «Дейли грош».
– По-моему, он чем-то очень раздражен.
– Не думаю. Он всегда так себя ведет с официантами. Дело в том, что он коммунист. Большинство сотрудников «Гроша» – коммунисты, они все учились в университете. Паппенхакер считает, что вежливо обращаться с пролетарием – значит поддерживать капиталистическую систему. Конечно, он очень умный, но его недолюбливают.
– Похоже, он собирается драться.
– Ничего удивительного. С ним это бывает. Его даже перестали пускать в некоторые рестораны. Видите, с какими интересными людьми вы познакомитесь, когда поедете в Эсмаилию.
– А это не опасно?
Мистер Солтер усмехнулся. Такую же улыбку вызвал бы у него, наверное, исследователь Арктики, обеспокоенный майским похолоданием в Уэльсе.
– По сравнению с тем, к чему вы привыкли у себя в деревне, – пустяки, – сказал он. – Вы не представляете, как далеко военные корреспонденты находятся от передовой. Хитчкок, например, всю абиссинскую кампанию освещал, сидя в Асмаре, а материалы присылал на редкость острые. И вообще, мы вас застрахуем на пять тысяч фунтов! Нет, Таппок, нет, вам не стоит бояться опасности.
– И вы будете по-прежнему выплачивать мне жалованье?
– Конечно.
– Не считая дорожных расходов туда и обратно и суточных?
– Да.
После долгого раздумья Уильям произнес:
– Нет.
– Нет?
– Нет. Большое спасибо, но я все-таки не поеду. Это совершенно не для меня. – Он взглянул на часы. – Извините, мне пора на вокзал, иначе я опоздаю на поезд.
– Послушайте, – сказал мистер Солтер. – Мне кажется, вы не совсем понимаете сложившуюся ситуацию. Лорд Коппер чрезвычайно вас ценит и, по правде говоря, настаивает, чтобы в Эсмаилию поехали именно вы. Мы готовы платить вам очень хорошие деньги. Пятьдесят фунтов в месяц.
– Пятьдесят фунтов в месяц? – повторил, выпучив глаза, Уильям.
– В неделю, – поспешно исправился мистер Солтер.
– Боже милостивый! – сказал Уильям.
– И подумайте, сколько вы сможете требовать дополнительно на текущие расходы, – нажал мистер Солтер. – По крайней мере, еще фунтов двадцать. Я помню отчеты Хитчкока, когда он работал на нас в Шанхае. За одних только верблюдов он потребовал триста фунтов.
– Но я не уверен,
