просвечивать синева. Хороший денек выдался.
Поросшая бурым плюшем глыба подняла голову, моргнула, сочувственно посмотрела на меня и замычала. Когда я в последний раз был рядом с коровой, если не считать отбивной? Забыл. Давным-давно, в Уэльсе. Гонконг поблескивал вдали, сквозь дымку. Небоскребы и строительные леса тянулись кверху, тесня друг друга, словно деревья в джунглях.
Зазвонил мобильный, и меня как током тряхнуло.
Черт, что же я натворил. Боже, помоги мне проснуться, очнуться, вернуться на землю!
Корова опять печально замычала. Да в бога душу мать! Я адвокат. Я живу в мире, где «тринадцать» означает только одно – «тринадцать миллионов баксов». А я прогуливаю работу, как школьник контрольную по математике. Это тайваньцы! Думай! Какая причина покажется им достаточно веской и уважительной, а не надуманной отговоркой? Что можно привести в свое оправдание? Похищение? Нет, сердечный приступ? Аврил знает, что я принимаю лекарства от сердца. Припадок? Думай, думай! Сильный, невыносимый, мучительный приступ тошноты. А как я объясню, почему не сел на паром? И вообще, придется платить доктору, предъявлять квитанцию об оплате, искать внушающих доверие свидетелей…
Отвечай! Отвечай же!
Я нажал кнопку «ответить» и сказал, э…
Нил, а не пора ли тебе самому решать, что такое настоящий кризис?
Э… Ничего. Я слушал удары сердца – как разрывы гранат в соседней долине.
– Нил? Нил? – Аврил, конечно. – Нил, где ты?
Большая муха села мне на колено. Готический трехколесный велосипед. Уф, отпустило.
– Нил! Ты слышишь меня? Цзян Юн здесь. Он предельно вежлив, но совершенно не понимает, что могло тебя так сильно задержать. И я тоже не понимаю. И Джим Херш вряд ли поймет. Если Цзян Юн для тебя недостаточно важная персона, то имей в виду, из Петербурга тебе уже дважды звонил господин Грегорский. А сейчас еще даже не девять утра.
Я посмотрел на свой «ролекс». Надо же, как время пролетело. Корова поморщилась. Я учуял запах свежей навозной лепешки.
– Я знаю, что ты там, Нил. Я слышу, как ты дышишь. Сейчас тебя спасет только одно – если твой паром перевернулся. Нил, ты слышишь меня, Нил? Если ты не в состоянии говорить, стукни два раза по телефону, хорошо?
Ага! В ее хамском тоне уже зазвучали нотки сомнения. Я хихикнул. Умница Аврил всегда найдет выход. Она далеко пойдет, наша Аврил.
– Нил! Ничего смешного! Ты срываешь крупнейший контракт, который нам когда-нибудь светил! О котором можно было только мечтать. Мне придется сообщить о твоем поведении господину Кавендишу. Ты ведь не рассчитываешь, что я буду тебя покрывать?
Да заткнись ты уже, достала. Я нажал «отбой» и положил чертову штуковину на теплый камень.
В небе кружил гриф. Появилось облако-наковальня.
Их появление невозможно заметить. Они таятся в укромных пыльных уголках. Они разрастаются до невероятных размеров,
