действуйте, не мешкая.
Если бы они только знали, чем это кончится…
Уговорить Фернана не составило труда, а небольшой мешочек с монетами прибавил просьбе убедительности.
– А зачем это? Ну, байки рассказывать? – заикнулся было Пико.
– Вот за этим, дурила, – вновь потряс перед его носом монетами Жан-Жак.
– Будет сделано! – легко согласился тот, ловко пряча мешочек в складки своего одеяния.
– В общем, запомни, – напутствовал Бизанкур. – Чума – это дело рук отравителей. А средства от нее – молитвы. Вот еще что…
И он нашептал Фернану несколько методов, которые сейчас только в детском саду можно рассказывать, а в четырнадцатом веке на удочку подобных россказней попадались многие и многие.
Похоже, и сам Фернан Пико тут же уверовал в свои сказки и, выпучив глаза, шнырял по дворам и улицам, болтая небылицы.
Уже на следующий день Авиньон кишел слухами, что от чумы есть простое средство. Зараженному нужно прийти в многолюдное место и передать болезнь другому. Не просто заразить, а снять с себя, как проклятие, свято веря, что чума уйдет. Но они лишь заражали…
Кроме того, как рассказывали юные лукавые посланники, помощь роду людскому могло оказать только заступничество святых, которых нужно неустанно призывать молитвами, а утихомирить Божий праведный гнев можно только истязаниями грешной плоти.
Но, увы, как это порой бывает, Фернан перестарался.
Незадолго до того он поссорился с одним еврейским мальчиком, Иегудой бен Иоффе.
– Отдай мои груши! – завопил тот, обнаружив пропажу.
– Какие такие груши? – прикинулся дурачком воришка Пико.
– Сушеные, мне матушка дала, – не отставал обкраденный бен Иоффе. – Ай, не стыдно ли тебе, вот же мой узелок из-под подушки у тебя торчит!
Фернан получил от него тумаков вполне заслуженно, но затаил обиду.
– Жадный ты, как и весь ваш народ! – бросил он и поклялся отомстить.
Очень удачно подвернулось поручение Жан-Жака. Но фантазия Фернана зашла слишком далеко – он стал рассказывать, что именно евреи разбрасывают повсюду какие-то вонючие порошки, отравляя ими даже колодцы.
Россказни эти дорого встали еврейскому народу, как выяснилось впоследствии, и довольно скоро – ведь зараза сплетен распространяется столь же быстро, как и чума. И запылали костры, и стали повсеместно преследовать народ, распявший Христа, а теперь вдобавок еще и желающий смерти остальному роду человеческому – чего проще следовать подобным обвинениям.
Папа римский только диву давался, сколь колоссальный размах приняла его затея. Спустя несколько лет ему пришлось самолично встать на защиту евреев и даже угрожать отлучением от церкви каждому, кто посягнет как-то притеснять или угрожать их жизням. Он доказывал, что несчастный народ был смущен и соблазнен самим дьяволом.
