А их обладатель плавно, как в замедленной съемке, одним прыжком слетел с дерева. В левой руке он сжимал длинный прямой меч.
– Думал уйти? Ошибался. Дарк тебя упустил, но не я, – бесстрастным ледяным тоном ответила тень среди ветвей, которая через миг уже выросла коконом красной мглы перед Евгением. Не оставалось сомнений – охотник.
Его настиг еще один боец этой шайки. По виду он сам принадлежал к созданиям ночи и страха. Хантер и Дарк не зря обещали бросить все силы на обезвреживание. Видимо, наслали кого-то наиболее изощренного в своем стремлении истребить кровососов.
«Да лучше бы вы все асура выслеживали! Это и есть испытание Сумеречного Эльфа?» – подумал Евгений, неумело беря меч. Но какая-то сила будто направляла его, в голове туманно защелкал неизменный глас: «Царь чудовищ, вечный царь! Прими мою силу, прими мою мощь, впусти меня в свое сердце, прими меня душой, и я научу тебя обращаться с мечом».
Эфир несуществующего радио щелкал помехами, как будто облако плотной тьмы, вьющееся плащом за новым охотником, мешало пробиться «хозяину» с его речами. Или же Евгений сам не желал слушать.
Он вспоминал слова про театрального солдатика и марионетку. Нет! Впервые он четко осознал, что предпочел бы смерть превращению в чью-то игрушку наподобие тех печальных динозавров, которые окружали его в пустынной холодной комнате, где в облупленных рамах заблудился ветер. Стеклопакетов тогда не ставили. И ветер выл и бился, как взбесившийся хорек.
«Назови его "папой", ну же, Женя, скажи», – звучал приторно-ласковый голос мамы. Она тоже пыталась превратить сына в марионетку, сделать удобным, чтобы он не мешал собирать осколки ее разбитой личной жизни.
«Назови меня "хозяином", – упрямо твердил далекий возглас твари, асура. – И сможешь победить!»
Но Евгений не соглашался, скованный ужасом и смятением. Он сдавил рукоять, отражая первый выпад, хотя меч едва не вылетел из руки. Только относительно тренированные мышцы помогли преодолеть первый натиск. И новая магическая сила, наверное. Фехтовать Евгений не умел, совсем не умел.
Он попытался развернуться и убежать. Бессмысленный голод вампира сменился страхом за свою жизнь или не-жизнь – существование. Глаза расширились в поисках путей к отступлению, губы невольно вытянулись в трубочку, глупо, слишком по-детски. А тем временем в каких-то миллиметрах от лица промелькнуло острие клинка, испещренного замысловатыми узорами.
– Мое имя – Ванзан, – слегка хриплым голосом представился охотник. – И это последнее, что ты услышишь. Пусть твой хозяин знает, кто убил его собачонку.
– Я не собачонка! Имя… Имя не часто имеет значение…
– Да у тебя просто нет имени, трусливое ничтожество, – ответил Ванзан-охотник, уже не столь отрешенно, как раньше. В его нечеловеческой холодной сущности разгорался боевой запал.
Евгений с застывшей маской на напряженном лице уклонился
