по совету старого университетского товарища Пичугина, у тамошнего соседа Пичугина покупает поросёнка. – Тот сосед разводит на продажу.
Сначала – приедет посмотрит, выберет, так сказать, примет…
Поросёнок не отравленный: не какой-нибудь «гэмэо».
Теперь он с Пичугиным – из всех сокурсников-однокашников – только и общается.
Только с ним теперь он – в какой-нибудь кафешке – выпивает.
Друг друга они – Пётр! Михаил!
Вспоминают студенческие годы… Обсуждают судьбы однокашников…
С ним, с Вериным, всё ясно: все знают – генерал и генерал.
А тот, Пичугин, уже лежал в больнице с сердцем… из-за домашних, конечно, скандалов…
Ради смеха вспомнить хоть Машкова: как он, ещё студентом, в том своём театре однажды, спьяну заблудившись, вылез во время спектакля на сцену…
Похохотать-то от души нельзя: вредно.
Год, что ли, за годом.
Верин – он, Верин, стал вдруг чувствовать в себе какое-то… спокойное беспокойство…
…Странно, честное слово, устроено это самое, как говорится, общежитие!
Пять лет выстоял он в пивнушках с однокашниками, курильщиками и пьяницами, молчаливо-стойко присутствуя при их полупьяном бреде: критике всех напропалую властей и эрудиции со всевозможными цитатами, – но, с другой стороны, как же было совсем без каких-никаких друзей…
Когда-то, работая следователем и сажая каждый день в тюрьму, не боялся ходить в общественную баню (не упускать же взять, что можно взять… и со своим, конечно, веником) – а ныне, когда достигнуто всё, ради чего это всё, став генералом… разве мыслимо хотя бы выйти в парадном мундире на улицу!..
Служил в армии в войсках строгих, связанных с «органами», защищая с оружием в руках социализм, и потом тайно болел мечтой об этих «органах», которые особо строги к врагам социализма, – а дочка оказалась именно в той стране, чтобы тех врагов размножать!..
Не брал в рот ни на миг табак, занимался спортом и режимом – а теперь знаком со всеми врачами… в своей родной специализированной больнице…
Всю жизнь оберегал и питал своё тело – а теперь оно, тело… как бы не послушно ему… словно оно, тело, само наметило для себя какой-то план и путь…
Какой?!
Известно какой…
…На похоронах Пичугина встретил – Машкова!
Сергея, да, Сергея…
Тот, уж тоже пенсионер, опять работает кем-то в своём театре…
Верин в некотором даже смущении – бодрясь и поглаживая одной ладонью голову и другой ладонью живот – спросил у него про здоровье:
–– Сколько у тебя давление?
–– Какое ещё давление!
Машков, оказалось, ни разу в жизни не был даже на больничном…
…В городе – невыносимо ходить по улицам. – Всё и все вокруг – понятно и понятны.
Все деревни глухие – в окрестных, более-менее безопасных, областях – облазаны…
Карьера – по причине возраста и ресурса связей – вся исчерпана…
