недалеко, и Анна уже смирилась с мыслью, что придётся идти туда вместе с этим юношей.
– Вы художница, да? – спросил он.
– Да, – ответила Анна. Она никогда в жизни не знакомилась на улице, но все-таки ей казалось, что уличные ухажеры должны быть настойчивее. Арсений пока не производил такого впечатления, и она не знала, нравится ей это или нет.
– А что вы рисуете?
– Воробьёвы Горы.
– Это ваш любимый район в Москве?
Она кивнула.
– А у меня тоже. Я закончил МГУ.
– Вот как? – удивлённо спросила она. – Обычно людям просто нравится Главное Здание, а на Воробьёвых они гуляют.
– А вы там просто так не гуляете?
– Нет, по утрам я люблю поспать, а потом даю уроки.
– И чему учите?
– Ну, рисованию, разумеется.
– А…, – молодой человек задумался, потом продолжил: – Я тоже давал уроки.
– И чему вы учили?
– Латыни.
– О, вы знаете латынь?
– Достаточно, чтобы учить других.
– Вы филолог?
– Историк.
– О, да мы почти коллеги! – воскликнула Анна, особенно выделив «коллеги» и мило улыбнувшись. У неё были хорошенькие ямочки на щеках.
– Да, кстати, – засмущался Арсений. Во второй раз в жизни он не испытывал неудобства от своего образования.
Тем временем они подошли к «точке», где Анна выпивала свой бокал вина, и она, спокойно и уверенно, жестом пригласила Арсения за собой:
– Я каждый раз захожу сюда, знаете. Если хотите, пойдёмте со мной.
И Арсений пошел.
-8-
В баре, куда я зашёл вслед за Асей, было много народа. Сигаретный дым клубился и был так густ, что на него было вешать всё что угодно, хоть стул. Стулья там были очень неудобные, очевидно, специально поставленные, чтобы напоминать посетителям, что это заведение, где пьют, а не мило проводят время. Столы, под стать стульям, были деревянные, в липких пятнах, свет едва сочился из жалких жестяных ламп, висящих под потолком, окон не было видно, потому как народ не только сидел, но и стоял, а музыка ревела самая что ни на есть отчаянная: какая-то жуткая смесь рокабилли, Дженис Джоплин и английского панка. Об этом я потом узнал от Аси, сам я никогда в жизни все это не слушал. Поскольку, несмотря на свой возраст, я был весьма тонким существом, такая атмосфера не то что шокировала меня, но немало изумила. Потому что сюда регулярно, если ей верить, заходила Ася, и не просто заходила, но и выпивала здесь бокал красного вина.
Я едва расслышал её вопрос: она спрашивала, что я буду пить. Я пожал плечами, продолжая озираться по сторонам. У окна, в углу, человек пять увлечённо обсуждали политику, к ним собирались присоединиться ещё несколько. Две накрашенных девицы, наверное, проститутки, ждали своих кавалеров, бармен, гладкощёкий, краснолицый паренек парил над стойкой, разбрасывая направо и налево бокалы и кружки с выпивкой. Многие пили пиво. Ася была едва ли не единственной, кто пил красное вино. Мне тоже подали
