значит не начинай? Для меня он всегда у тебя выключен, – возмущенно перебила женщина свою дочь. – Последние два года я просто не понимаю твоего отношения ко мне. Не звонишь, не пишешь…
– А может, потому что ты этого заслуживаешь? – огрызнулась Эрна, скрещивая руки на груди.
Женщина сморщила лоб и посмотрела на дочь круглыми глазами, которые, казалось, сейчас вылезут из орбит.
– Эрна! Как можно разговаривать с матерью в таком тоне? Где твои манеры?
– Мама! – фыркнула дочь. – А как можно… как можно…
Эрна хотела высказать все, что думала о матери в эту минуту, но все-таки не решилась. Она привыкла жить без нее, привыкла считать себя ненужной, предметом интерьера или пустым номером в записной книжке. Кто такая – мама? Та, что лишь строит карьеру? Та, что считает дочь обузой?
Глубоко в душе Эрна винила эту женщину за то, что случилось с ней до потери памяти. Если бы только она приехала, с ней бы ничего не случилось. Она бы не лежала здесь в больнице и не чувствовала себя рыбкой с пятиминутной памятью. Гнев, что накапливался и разрастался в ее теле со скоростью света, готов был вырваться наружу, но девушка медленно выдохнула, пытаясь погасить свою злость, и продолжила более спокойным тоном:
– Ладно, не будем ворошить прошлое. И чтобы ты знала: я не имею ни малейшего представления, как вела себя эти два года. Я просто их не помню!
– Господи… – Женщина присела возле дочери. – Ты своими шуточками совсем меня добить хочешь?
Эрна недовольно цокнула.
– Мам, это не шутка! – чуть ли не вскрикнула она. Затем мягче добавила: – Я правда не помню, что происходило последнее время. Скорее всего, это последствия аварии, по крайней мере, так сказал врач.
Женщина несколько минут изучала выражение лица дочери, как будто искала подвох, но затем мягким голосом спросила:
– Что, совсем ничего не помнишь?
– Только то, что стоило бы забыть, чтобы поменять о тебе свое мнение… – огрызнулась девушка.
– Не говори так! Я понимаю, что у нас не все гладко, но я твоя мать и хочу знать, что происходит с моим ребенком!
Эрна ничего не сказала, лишь пододвинулась к стене, устроившись на постели в позе лотоса, и опустила руки, устремив взгляд куда-то на стену. Женщина также сидела молча, пока не осмелилась спросить:
– Как ты себя чувствуешь?
Девушка ответила не сразу.
– Нормально, если не считать того, что мои два года канули в небытие. Я не помню ни Джакоба, ни день аварии, не понимаю, почему ты считаешь, что последние годы я веду себя странно.
Она отвечала холодно, так как сейчас ей меньше всего хотелось разговаривать с этой женщиной. Эрна действительно была бы рада забыть все, что ее связывало с матерью, стереть воспоминания так же бесследно, как стерлись эти несчастные два года. Позабыть ее так же, как та позабыла собственную дочь больше пяти лет назад. Но женщину, которая родила тебя, невозможно
