тебя вовсе не касается. Вечером ты получишь свободу и забудешь дворец как забавный сон.
Эта мысль меня подбодрила. К тому же внесли закуски.
Сыр, оливки, вино, нежнейший паштет, свежие булочки, холодное масло. Яства манили, я едва терпела, пока запуганный молодой человек снимет с них пробу, чтоб приступить к трапезе.
– Слухи о красоте доны догарессы несколько преувеличены, – сообщила синьора Маддалена в пространство. – Или болезнь, удерживающая ее в постели прошедшие дни, оставила на ее лице свои следы.
Пробовальщик стоял, зажмурив глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Я медово улыбнулась:
– Красота юных дев столь быстротечна, не правда ли, драгоценная матушка?
Та вздрогнула, будто до этого считала меня немой, и сообщила, что первейшей женской добродетелью считается скромность.
Я не спорила, лишь сообщила, что моей скромностью можно загрузить трюмы целой флотилии и экспортировать эту добродетель за пределы безмятежной Аквадораты.
Чезаре тихонько фыркнул, сдерживая смешок, и пригласил нас пересесть к столу.
Отвлекшись едой, я ненадолго упустила нить беседы. Свекровь ограничилась стаканом воды.
– Кроме скромности дона догаресса обладает отменным аппетитом, – сказала она. – Не опасаетесь располнеть?
Голубка Паола хихикнула в свой стакан, она тоже постилась. Притвора.
– Чезаре будет любить меня и толстушкой. – Я подмигнула супругу. – Не правда ли, дорогой?
– Конечно, тесоро, чем больше тебя будет, тем богаче стану я, обладающий этой драгоценностью.
Взяв меня за руку и чудом избежав выкалывания глаза вилкой, которую я не успела отложить, тишайший чмокнул мои пальцы. Свекровь поморщилась, но смолчала.
Ну, то есть она продолжала метать свои стрелы. Дворцовые слуги, оказывается, нерасторопны, уборщики неряшливы, горничные кокетки, и не будь здоровье доны догарессы столь слабым, она, разумеется, смогла бы исправить все хозяйственные недостатки. К счастью, у полудохлой невестки есть она, благочестивая вдова Муэрто.
Дож соглашался с каждым словом родительницы, поигрывая кольцом на моем безымянном пальце. Вилку мне приходилось держать в левой руке.
– Под окнами дворца после заката собираются какие-то странные личности, – продолжала дона Маддалена, – пьянчужки, гуляки… вампиры!
– Насколько мне доложили, матушка, – отвечал Чезаре, – вампир был только один, предводитель Ночных господ князь Мадичи. И, кажется, после вчерашнего душа… Скажите, кому пришло в голову окатить экселленсе святой водой?
– Обычная ночному синьору нисколько не вредила.
– Браво, матушка.
– Его сиятельство мертв? – встревожилась я.
Две пары светлых глаз встретились, и похожие лица Муэрто озарили похожие саркастичные
