и почувствовала, как он внутренне сжимается, обнимая укулеле.
– Прошу прощения, доктор, – голубоглазый мужчина изобразил вежливую улыбку. В его голосе Хлоя отчётливо различила старательно скрываемое снисхождение. – Вы ведь доктор, верно? – это слово из его уст звучало как-то не так, как его произносил Эосфор-младший. Он был полон уважения, осмелился назвать её по имени лишь один раз – Годфри же, обращаясь к ней «доктор», будто бы ставил между ними грань. И не такую, какая была между ними с Лукасом – нет, он словно пытался как-то её этим унизить. Приравнять к прислуге.
Ничего. Главное – не подавать виду, что это её задевает. Она глубоко и неслышно вздохнула.
– Хлоя Харрис. Лечащий врач вашего…
– Сына, – закончил за неё Годфри. Снова чуть прищурился. Подул подлый сквознячок угрозы. Аманда за его плечом выпрямилась, грозно взглянула на Лукаса. Эосфор-старший же отреагировал более спокойно: – Вы знали?..
– Вас бы не пустили в палату, если бы вы не были близким родственником, – спокойно ответила Хлоя, пожимая плечами. Собственно, даже близкого родственника не пустили бы в палату, если бы Эосфор действительно имел такой внушительный список психических заболеваний. Теперь она понимала, о чём говорил ей Лукас вчера вечером – от его отца буквально веяло уверенностью и властностью. Он подавлял одним своим присутствием. Любая ошибка или дерзость в его сторону – и, казалось, он может уничтожить обидчика. Стоящая по левую руку от него девушка была скорее похожа не на дочь, а на цепную собаку. По первому же сигналу от хозяина такие псы бросались на обидчика и рвали его в клочья. Она стояла молчаливым истуканом, и это не добавляло ей дружелюбности – лишь усиливало ощущение опасности.
– Ах, да. Верно, – Годфри усмехнулся. Аманда чуть опустила плечи, почувствовав, что атаковать пока никого не придётся. – Вы правы.
– Итак, – Харрис поднялась со стула, невольно делая шаг чуть влево, действительно прикрывая Лукаса от взгляда его отца. – Что вы хотели?
– Навестить своего сына. Мне сообщили, что он идёт на поправку, – мужчина вошёл в палату, по-хозяйски, не обращая внимания на попытки Хлои защитить, оградить от него Лукаса. – И я решил лично удостовериться в этом, – игнорируя стул, он сел прямо на кровать, рядом с сыном. Эосфор-младший опустил голову, скрывая порезы и заодно – собственные чувства. Но девушка их прочитала – Лукас разве что не дрожал. Он боялся своего отца – так отводили взгляд заложники террористов, когда те подходили к ним.
Глубоко вздохнув, Харрис закрыла дверь палаты и подошла к посетителям.
– Верно, – сказала она. Годфри поднял на неё слегка недоумевающий взгляд – наверное, Хлоя должна была солгать, сказав, как и Карен, что Лукас не имеет шанса на выздоровление. Но у девушки появилась идея – она понимала, что Эосфор не оставит своего сына в этой больнице, и осознавала, что последовать за ним в другую клинику не сможет. Зато она могла подтолкнуть мужчину к другому решению, новому варианту развития событий – если у неё получится, у
