сестра отделывалась от назойливого младшего брата и сбегала со своими ровесниками, так что каждое утро я проходил пять кварталов до средней школы Мидленда в одиночестве. Я прятал покрасневшие и задеревеневшие от холода руки в карманы и, каждый раз выдыхая пар, становился похож на паровозик Чу-Чу, но мне нравилось чувствовать, как лед и снег хрустят под моими ногами. Я придумывал для себя игры – то маршировал как оловянный солдатик, то шел, только касаясь трещин на тротуаре, а когда лед был гладким, то скользил и кружился, пока не шлепался лицом. Я составлял слова вместе, а потом быстро произносил их, чтобы получить одно новое слово: «шлемсвинковш» и «нетклейтолк». Однажды я бросил свой ботинок в ледяной ручей, просто чтобы понаблюдать, как он уплывает. Я вернулся домой в одном ботинке и без какого-либо оправдания для своего разъяренного отца и получил неминуемую порку. «Да ты знаешь, сколько я заплатил за эти ботинки?! Деньги не растут на деревьях!» Я знал, что облажался, но, черт возьми, я так любил эти прогулки в одиночестве и возможность позволить своему разуму блуждать в собственном космическом темпе.
Хоу-хоу-хоу
Если я когда-то и собирался обратиться к религии, то это было не что иное, как Рождество. Я мог физически ощутить то теплое волшебство, которое охватывало меня в этот праздник. За несколько дней до его наступления я начинал чувствовать невероятное возбуждение. Каждый день после школы мы с Кэрин смотрели рождественские выпуски программ, зачарованные мараскиново-вишневым носом Рудольфа и Снежным человеком, таящимся среди загадочных арктических айсбергов.
Моя искренняя любовь к Санте была чистой, и каждый раз я сидел с широко раскрытыми глазами у окна спальни, стараясь не уснуть как можно дольше, чтобы увидеть его прибытие. Однажды моя сестра обманула меня: она подделала оленьи следы на нашем заснеженном крыльце, а затем разбудила меня, заснувшего на подоконнике, и сказала, что видела, как он приземлялся.
Но даже после того, как я повзрослел, стал мыслить логически и начал пробираться в комнату родителей, чтобы найти спрятанные подарки, и даже теперь, когда я хожу по магазинам за рождественскими подарками со своей пластиковой картой, магия Санты все еще действует на меня. Я все еще восхищаюсь подарками под елкой, и, когда мы собираемся все вместе, нежное сияние рождественских огней затмевает весь остальной мир. Я все еще верю в Санту.
Дикий Уолт
Примерно в то время, когда мне исполнилось семь, отношения между моими родителями стали накаляться еще сильнее. Это было ужасно, и я чувствовал, как вокруг нас затягивается сеть мрачного напряжения. Оно усугублялось искусственными улыбками и тем, как лицемерно родители пытались сохранить видимость хороших отношений на вечеринках перед своими друзьями. Я чувствовал всю их чертову фальшь. По ночам я неподвижно лежал, а их крики и вопли распугивали моих воображаемых друзей.
Папа был в командировке, когда мама познакомила нас с Кэрин с человеком по имени Уолтер – ее учителем игры на гитаре в местной музыкальной
