целостную картину той странной ситуации, в которой я сейчас оказалась.
Мужчина продолжает смотреть на меня в упор своим пронзительным взглядом, но ничего не отвечает.
Мне следует это воспринимать, как угрозу?
Потому что, если бы это была не она, он бы хотя бы приличия ради мог ответить «плохо для меня, потому что я очень хотел бы вернуть в мир эти шедевры» или «плохо для ценитель искусства» или любой другой бред. Но своим молчанием он будто подтверждает мою догадку.
«Если вы не сможете восстановить картины в срок, и уж тем более если не сможете восстановить их в принципе – плохо в первую очередь будет вам и только вам».
Мне становится неуютно.
Стараясь сохранять лицо, отвечаю теперь так же сухо и холодно, силясь подражать его манере общения:
– Вы не назвали своего имени.
– Не будем тратить время. Вы согласны стать владелицей картин?
– Мистер..
– Да или нет?
Такой напор обычно не предвещает ничего хорошо. Сколько раз я смотрела ток-шоу, или каких-нибудь сериалов, где подобным образом жертву вынуждали принять решение быстро, не обдумывая, тем самым загоняя ее в какую-то ловушку.
Но с другой стороны, какая ловушка может быть здесь? Он дарит мне картины за невероятную стоимость, а взамен я должна просто сделать то, что сделала бы и так, даже без этого условия.
Даже если бы он просто мне их подарил – я бы продолжила их восстанавливать. Потому что мне теперь просто необходимо узнать историю Влада Дракулы, а перемещаться в прошлое (если это все-таки перемещение, а не первичная форма шизофрении) возможно лишь при работы с полотнами.
К тому же, если я откажусь, то навсегда и теперь уже окончательно потеряю доступ к этим картинам.
И вновь без всякой причины?
Ну уж нет.
– Я согласна – отвечаю – благодарю вас. Эти картины многое для меня значат. Я рада, что они будут моими, и сделаю все, чтобы восстановить их как можно скорее.
Мне кажется, что взгляд незнакомца чуточку теплеет. Но лишь на мгновение – когда голос подает Винсент, он вновь становится таким ледяным, что может порезать.
– Genial! Тогда прямо сейчас все и оформим! Жан – юрист и как раз эксперт по таким вопросам.
Винсент с Жаком засуетились, замелькали какие-то бумаги.
Я сажусь на барный стул рядом с ними, ощущая, что силы и алкоголь понемногу одновременно выходят из моего организма. Но вот когда они покинут его окончательно – я, нет, не протрезвею. А просто потеряю сознание.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Жан с небывалой ранее учтивостью, подталкивает мне под руки бумаги:
– Осталась ваша подпись, мисс.
Силясь сконцентрироваться в последний раз, я чуть надавливаю на глаза и, чувствуя себя совершенно отвратно, с неимоверными усилиями вчитываюсь в условия сделки.
Впрочем, ничего такого, что не было оглашено.
Хотя,
