смотрит, млеет.
Галя повернулась к Борису Ивановичу и спросила:
– Дядя Боря, ничего, что он эту гадость поставил?
– Гадость, – передразнил Юрка, – сама эту гадость смотришь, а ему нельзя? Да?
– Нет, если вы не против, то я тоже, – сказала Галя.
Борис Иванович не знал, что отвечать. Сказать: «Выключите» – неудобно, подумают, что он тюфяк какой-то. Выразить возмущение – тем более нельзя: люди развлечь хотели. И он сказал бодро:
– А чего, пусть крутится.
Галя посмотрела на него с интересом, а тут пришёл ещё и Володька.
– Ну как вы тут?
– Да вот, дядя Боря порнуху смотрит, – сказал Юрка, – говорит, что у них в Великих Луках всё это вчерашний день.
Дядя Боря вскинулся, хотел что-то ответить, но опять постеснялся и почему-то сказал:
– А у нас в соседнем дворе корова отелилась.
– Ну и что? – спросил Володька.
– Да ничего, орала больно, а так ничего.
Володя и Галя сели рядом и тоже стали смотреть на экран. А там негр, расправив всё, что только можно расправить, молотил направо и налево, не пропуская ничего, что двигалось. Володя сказал:
– Пойду одеваться, – и ушёл.
Галя крикнула Юрке:
– Нечего глаза лупить, когда взрослые порнуху смотрят!
И Юрка тоже ушёл.
Борис Иванович с Галей остались одни. Дядя Боря готов был провалиться сквозь пол: там на экране три девицы одновременно ублажали негра, но так, что Борису Ивановичу стало жарко. А Галя спросила:
– Ну как там у вас, Настька замуж не вышла?
– Нет, – сказал Борис Иванович, – или вышла. В общем, она как бы вышла, а потом, значит, назад вернулась.
– Газ-то провели вам? – равнодушно спросила Галя. Было ясно, что газ её совсем не интересует, но она хочет поддержать непринуждённую беседу.
В это время негр, раскалившись до невероятности, перепутав мужчину с женщиной, пытался задействовать официанта, который случайно подвернулся ему под руку.
Дядя Боря сказал:
– Газ провели. И водопровод тоже. Скоро воду пустят. – Он закрыл глаза, но с экрана неслись стоны, вопли и уже ненавистная Борису Ивановичу иностранная речь. «За что же мне такое? – думал Борис Иванович. – Тьфу ты, пропасть нечистая», – клял он телевизор. Тут в комнату вошёл Володя и, посмотрев на экран, спросил:
– Ну что, наслаждаетесь?
– Угу, – сказал Борис Иванович.
Зазвенел звонок. Галя побежала открывать. Володя сказал, указывая на экран:
– Живут же люди!
– Да, – сказал Борис Иванович, чтобы хоть что-то сказать, – красиво жить не запретишь.
– Смотри, чего творит, – сказал Володька.
Борис Иванович посмотрел на экран. Негр вытворял такое, что Борис Иванович уже не мог понять, что он делает. Весь его жизненный опыт и вся его фантазия не могли подсказать ему такого
