еще денег у Черепановых просить.
– А проси по пятиалтынному[9] за штуку.
– Что, в три раза дороже обычного?
– А то, работы не в пример больше, все надлежит делать самому, везде сноровить так, чтобы выступы у тебя сошлись в рисунке, а это, брат, непросто, тут надо понимать толк.
– Хорошо, – ответил Титов, – давай будем по рукам бить, по пятнадцати копеек за подпятный кирпич за штуку и все выверты по чертежу, как указано будет.
– Лады, сделаем, – протянул ладонь мастер.
Они ударили с размаху друг другу по рукам, и этот жест был покрепче любого бумажного договора. Титов принес бумаги и стал чертить на нем контур клейма. Когда чертеж был готов, они стали примерять его по стене, сколько аршин в длину и ширину. Потом Федор нанес поверх рисунка линии, сначала продольные, а потом поперечные. Получилось подобие кирпичной стены. В тех местах, где нужен был выступ, рисунок прошел по нарисованным кирпичам. Это и были места, где следовало применить подпятный кирпич.
– Вот теперь другое дело, – сказал мастер, – я сочту количество, которые плинфы выверты имеют и буду делать, благословясь.
– Это нижний ряд, он попроще, а вот следующий будет изуфренный[10], у меня для него узор особный приготовлен, – Титов вспомнил про орнамент на старой денге. – Это главные клейма для всего храма, их будет отовсюду видать, на них глядя, будут радоваться и купцы проезжие, и местный люд приходской, а более всего господа Черепановы, люб этот узор Василию Яковлевичу, дай Бог ему здоровья на долгие годы.
На том и порешили, мужик попросил задаток, треть суммы вперед, сказал, что оно ему будет сподручнее, потому как есть расход немалый по части глины и дров. Титов с понимаем кивнул и крикнул Максима, который все время почтительно наблюдал за разговором мастеров со стороны.
– Слышь, Максимушко, надобно тебе до Черепановых идти и денег на клейма попросить на первый ряд пятнадцать рублев. Пусть дадут и готовят еще полста на следующий ряд, он и размером побольше и в работе сложнее, а уж как изладим его, окна выложим, так и начнем вершить церковь, там и до крыши недолго. До морозов бы закрыть ее не мешало, хотя бы временно, а уж потом, благословясь, шею станем выкладывать и купол.
– Схожу, – откликнулся Максим, – Матрена Ивановна меня чаем напоить обещала, может вспомнит.
– Обычный кирпич еще надобен? – спросил Кузьма Петров.
– Вези конечно, – ответил Титов старший. – Максим, где там у нас мешки с деньгами? Подай мастеру все, что осталось.
На следующий день сын Федора Титова отправился к Черепановым в большой недавно срубленный дом, настоящие палаты, стоявшие на берегу Сухоны.
– Куда? – спросил привратник, мордатый и наглый дворовый парень по имени Мирон.
– К Матрене Ивановне.
– Без спросу пущать никого не велено.
– А ты спроси, скажи Максим Титов пришел
Пятиалтынный – 15 копеек.
Изуфренный – красивый, сложной конфигурации – диалект.
