– и не потому, что он был дружен с самим Даллесом и начинал службу с ним в рядах ЦРУ с самого момента основания управления, а потому, что тот и правда был недюжинным специалистом в сфере, которая была ему поручена. Он, как никто другой, сумел сплотить вокруг себя коллектив резидентуры в Мехико и сделать так, чтобы на него работала добрая половина дипломатов и торговых работников со всего мира, базировавшихся в этом городе. Он слушал в столице Мексики всех и следил за всеми, кто мог представлять хоть какой-то интерес для Соединенных Штатов. А, учитывая, что этот город был соединительным звеном между Латинской и Северной Америками, такие навыки и методы работы были актуальны как никогда.
Энглтон и сам чувствовал себя не в своей тарелке еще вчера, слушая проповеди Гувера, заподозрившего его в недостаточной бдительности относительно перебежчика, но все же видно было, что он услышанным обеспокоен и хочет либо однозначно опровергнуть, либо подтвердить слова главы ФБР.
–А как все же быть с фактами? – вопрошал он. – Куда ты полученное 18 числа советским посольством письмо этого Освальда с прямыми угрозами в адрес Кеннеди? Оставим его без внимания или как?
Скотт снисходительно посмотрел на него и мягко, но убедительно ответил:
–Послушай, ты отлично знаешь, что я в курсе если не всего, что хоть косвенно угрожает интересам Америки, то достаточно многого. Мне доложили об этом Освальде задолго до того, как Гувер сунул нос в корреспонденцию московских дипломатов. И я принял должные меры – конечно, не такие, о каких мечтаете вы с Джей-Эдгаром, но все же наблюдение за Освальдом установил. Приказал в его деятельность не вмешиваться, не провоцировать его, не мешать, но глаз с него не спускать.
Энглтон пытался было что-то сказать, но Скотт не дал ему вставить слова и продолжал:
–Что же касается этого психа Гувера, то можешь передать ему, что его угрозы в мой адрес не сойдут ему с рук просто так. Если он основательно собрался сражаться со мной, то пусть будет готов ответить перед всем миром за операцию «Мангуст» – как за то, что он некогда сам надавил на тебя при решении вопроса о ее начале, так и за ее провал. Уверен, без его людей там не обошлось – в конце концов, разведка никогда не имела ничего общего с такими людьми, как эти Гамбино или Джимми Хоффа. А вот Бюро соприкасается с ними и их дружками каждый день и, понятно, это оно обеспечило операцию кадрами такого рода.
–Это война, Уинстон, – выставил ладони вперед Энглтон. – Я не хочу доводить до этого. Тем более, Управлению, в случае разборок, достанется много больше!
–Конечно, – согласно кивнул резидент. – Особенно в свете того, что неуравновешенный морпех с трехлетним стажем работы на стратегическом предприятии в самом сердце Советского Союза, преспокойно вернулся на родину и продолжает вести себя, мягко выражаясь, странно, а Управление почему-то ничего не предпринимает…
Скотт явно провоцировал конфликтную ситуацию. Но Энглтон его вызова не принял, очевидно, понимая, что его вина в похождениях
