оповещений. На значке её инстаграма все росла и росла цифра оповещений.
Постучала ногтей по чехлу телефона, беспокоясь, что что-то могло произойти.
С десяток пропущенных звонков от отца.
«Может подумал, что со мной что-то случилось? Я же ни вчера, ни сегодня не отвечала на звонки», – потешила себя мыслью Айсун.
Её отец не был нежным, любящим человеком. Они общались редко и лишь по делу. В детстве девушкой занимались няньки, какие-то работники. Даже кухарка уделяла ей больше времени, чем отец.
Ей казалось, что это нормально.
Матери, пока та была жива, естественно, не было дела до девочки.
Вечеринки, алкоголь и наркотики её больше увлекали. Бывшая, симпатичная моделька – дети оказались не для неё.
Но Айсун была уверена, что все нормально. Все отлично.
Лучше у неё будет подаренная на восемнадцатилетие машинка и гардероб брендовой одежды, чем отец с дырой в кармане и постоянно расспрашивающий как её дела.
У неё была свобода. В пятнадцать начались вечеринки, как она думала, настоящая жизнь. Она с друзьями, такой же золотой молодёжью, катались без прав на родительских машинах и пили их же алкоголь.
Первый поцелую и действия ниже пояса.
Отец отвел её к психологу, когда она разбила одну из машин. И тот упорно ей втирал, что она пытается привлечь внимание дорогого батюшки. Айсун обозвала его тупым идиотом и гордо ушла.
Она наслаждалась свободой. Внимание, в её понимании, равнялось ограничениями.
В дверь настойчиво заколотили. Несколько секунд Айсун хотела это проигнорировать, но все же поднялась, оставив телефон на кровати.
Натянула на плечи халат и запахнула его. Скрыла за ним разбитые колени, короткое, потрепанное и грязное платье. Неспешно пошла к двери, кутаясь в халат, будто страдала от холода.
Только она приоткрыла дверь, как в неё, подобно урагану, ворвался её отец. Отпихнул её плечом, заходя в помещение. Его лицо была в каплях пота, а кулаки нервно сжимались. Его глаза лихорадочно блестели, бегали по квартиры.
Айсун нервно, испуганно сглотнула. Ощутила, как вниз по спине бежит дрожь. Она не помнит, чтобы когда-то видела своего отца в таком состоянии. Будто желая оттянуть неизвестность, она медленно потянулась к двери, с громким щелчком её закрыла. Глядела несколько секунд на поверхность двери, широко распахнутыми, невидящими глазами.
Ещё сильнее укуталась в халат, будто он мог уберечь её, и повернулась к отцу. Переминалась с ноги на ногу, как маленькая девочка, глядя на мужчину. Тот продолжал наворачивать круги, каблуки его туфель громко отбивали ритм нервозности и злости по деревянному полу.
– Па, – сделав едва заметный шаг вперед, неуверенно, едва слышно, наивно глядя из-под ресниц, обратилась Айсун.
Асхат резко повернулся к ней лицом. Девушка испуганно замерла, как олень в свете фар. Ей казалось, что глаза отца излучают ненависть, раньше ей неведанную.
