style="font-size:15px;"> – Одри…
– Молчи! Невозможно любить наполовину. Ты любишь только себя! Я нужна тебе лишь как мебель. Ты вспоминаешь обо мне, когда нужно скрасить ещё один вечер, и то если на утро нет когеренции!
Одри вдруг осела на стул, обхватив его спинку и цепляясь за неё судорожно, будто под ней разверзлась яма:
– Ты ведь сразу всё понял… Кто я? Смуглая девчонка без происхождения? Я не в твоём вкусе?
– Одри, ты очень красивая, я же тебе говорил…
– Нравится насмехаться надо мной? Я не верю ни одному твоему слову!
Она затихла, прислушиваясь к чему-то внутри, и произнесла:
– Я ощущаю всё больший холод. Потрогай мою ладонь – я стала ледяной… Уж лучше голодная смерть. Это тело умрёт всё равно. Я вмёрзну в лёд, как птица…
– Одри…
– Тогда скажи. Скажи, что лежит между нами? Всё было так хорошо!
– Да у нас и сейчас всё хорошо.
– Нет! – вспылила она. – Это у тебя всё хорошо! А на меня тебе плевать!
Ким нехотя поднялся и проговорил:
– Ладно, ты права.
Одри сжалась, обхватив плечи руками и подобрав ноги. Её длинное платье лилось на пол в тёмную шёлковую лужу. Он слышал её всхлипы.
– Что ты сказал? – тихо проговорила она.
– Одри… – Ким помолчал. – Надо было сразу тебе сказать. Я женат.
– Что?
– Да. И давно.
– Не может…
– Может. У нас трое детей. Их зовут Ангус, Лисси и Кирпич.
– Но тебе всего двадцать два!
– Одри, одумайся! Ты была для меня просто игрушкой. Мне нужен был твой генетический материал, поэтому я украл твой волос. Из него мы выделили цепочку ДНК и создали твоих клонов для работы на лунных рудниках.
– Какой волос? – растерялась Одри.
– Я не могу любить тебя, потому что у меня искусственное сердце. В детстве я неудачно упал с крыши и пробил череп, поэтому мне удалили гипофиз. У меня не хватает мужских гормонов, поэтому я питаюсь одними устрицами.
– Что за бред ты несёшь? – спросила Одри и расхохоталась. – Какой гипофиз? При чём тут лунные рудники? Ты издеваешься? Это вообще не по сценарию.
– Так я и не знаю сценария. Ты же актриса. Добавил немного фантастики.
– А что ещё за «Ангус, Лисси и Кирпич»? Ты бы назвал так своих детей?
– Нет. Просто первое, что пришло в голову. Извини, ты не обиделась?
– Ещё не знаю, – пожала плечами Одри. – Фальшиво у меня получается?
– Совсем нет. У меня мурашки по коже.
– Это экспромт, – сказала она, прикрыла глаза и снова зашептала: – Я превращаюсь в кусок льда… Без любви во мне нет тепла. Я обречена…
Ким встал и склонился над камином, закидывая в него брикеты и щёлкая поджигом. В топке завертелось пламя, пробираясь всё выше, словно нанизывая себя
