раскаивающаяся.
Наставница сделала новый оборот и вернулась к почерневшей от злобы Фиалке.
– Ты-то, – отчитывала наставница с особым ударением. – Ты здесь самая старшая. С тебя и спрос больше, чем с других.
Где другие и головы боялись поднять, Фиалка выкрикнула ломким голосом:
– Много ли толку от лицемерия? Не старше, а старее, – вам ли не знать.
Наставница внимательно выслушала брошенные обиды и спокойно, бесцветно даже сказала:
– Ты забываешься.
И протянула руку.
Изрезанная злостью Фиалка стала расстегивать замок на кулоне – подарке Кобуры. Замок не поддавался или она оттягивала его срок. Наконец не выдержал и он. Она подошла к наставнице, почти вплотную, так что протянутая рука ткнулась ей в грудь.
Выставила кулак, как будто вознамерилась ударить. Но вместо этого разжала его и кулон выпал на раскрытую ладонь наставницы. Та потянула вещицу к себе, но Фиалка не отпустила. Она приблизила лицо к лицу наставницы и прошептала в него, почти прошипела:
– Знайте: всё, что заберете, я получу обратно с лихвой!
Даже не поменявшись в лице, наставница размахнулась и ударила ее тыльной стороной ладони.
Пощечина вышла звучной.
Вернув руки в исходное положение, наставница обошла согнувшуюся пополам воспитанницу и направилась к выходу.
Замухрышка предпочла не встречаться с ней глазами и отвела взгляд в сторону. Где угодила прямиком в пылающие очи Фиалки.
Та улыбалась, а из прикусанной нижней губы тонкой струйкой сочилась кровь.
Глава 8
#1
Они столкнулись в один из следующих дней.
Замухрышка доживала одну из темных полос. Какой-то неимоверной волей их тасовали как колоду карт. Чуть только удавалось набраться сил, как светлая полоса сменялась. И вот уже Замухрышка еле переставляла ноги. С единственной надеждой, что прикормленные кухонные согласятся дать ей передышку.
На выходящую из кухни Фиалку она даже не обратила внимания. Попыталась протиснуться, но невеста преградила ей путь рукой. И настойчиво вернула пред собой.
– Погоди.
Даже лишнее фокусирование взгляда казалось Замухрышке зряшным трудом. Только усилием воли она заставила себя взглянуть на девицу.
На лице у той затаилась новая тень. На этот раз безобидная, отвлекающая от пронзительного взгляда черных глаз.
Там, куда угодила наставница, осталось сине-желтое пятно, выдававшее изящество рук последней. Обильно замазанное, оно еще больше выделялось на лице. И Фиалка как будто и настаивала на этом, упреждая неловкие взгляды.
Но увидев, что жертва едва стоит на ногах, она передумала.
– Нет, иди уже.
Замухрышка увернулась от чересчур задержавшегося взгляда – еще удумает пристыдиться – и просочилась в кухню.
В помещении
