замерз. Адвокат выбрал себе самый чистый стул, подвинул его к столу и сел, закинув ногу на ногу.
– Мистер Лаялс… – начал Вест, но адвокат прервал его взмахом своей холеной руки.
– Я знаю, – сказал он. – Сперма Маккейна была обнаружена в теле убитой девушки.
– А так же на лице и груди, – добавил Кинг.
Адвокат наградил его снисходительной улыбкой.
– Мистер Лаялс… – снова начал Вест, и снова адвокат перебил его.
– У вас, кажется, был подозреваемый? – спросил он, поднимая густую бровь.
– Был, – согласился Вест.
– И где же он?
– Сбежал.
– И теперь вы ищете себе нового козла отпущения?
– Мистер Лаялс, – сказал Вест, не поднимая глаз. – Мы всего лишь рассматриваем все возможные варианты.
– Правда? – Улыбка адвоката стала сухой и надменной. – И что же может быть более значимым, чем вариант Кевина Смита? Голый парень с эрекцией и кошачьим дерьмом на правой ступне в квартире с трупом. Кстати, надеюсь, вы делаете все, чтобы поймать этого беглого преступника. Думаю, авторитетная пресса уже печатает заголовки в газетах, предупреждая заботливых родителей о грозящей их детям опасности.
– Вина Смита еще не доказана.
– Ну так и докажите ее. Займитесь делом вместо того, чтобы гоняться за тенью.
Адвокат поднялся со стула, смерил Кинга по-отцовски заботливым взглядом и протянул ему визитку своего психоаналитика.
– Думаю, при вашей работе, это будет не лишним, – сказал он, пообещав договориться о скидке.
***
– Ты помнишь мою мать? – спросил у брата Маккейн после того, как адвокат покинул их загородный дом.
– Немного… – Брэдли все еще думал о Джесс Паленберг. Все еще вспоминал оставленные адвокатом фотографии.
– Отец говорит, что она была красивой.
– Не знаю. Тебе, наверное, лучше спросить об этом Лаялса.
Маккейн поморщился.
– Все еще ненавидишь его? – спросил Брэдли.
– Да нет. Мать крутила не только с ним.
– Почему ты решил поговорить об этом сейчас?
– Не знаю.
– Это из-за Джесс?
– Какое мне дело до этой девчонки?
– Что тогда?
Маккейн достал старый фотоальбом.
– Ты был такой пискля, – улыбнулся Брэдли, разглядывая фотографии.
– Знаешь, что странно, – сказал Маккейн, пропуская замечание брата мимо ушей. – Никто не говорит мне, кем была моя мать.
– А отец?
– Он тоже не знает. Никто не знает. Даже фотографии… – Маккейн выхватил из рук брата фотоальбом и начал небрежно листать, надрывая старые пожелтевшие страницы. – Ничего! Ни одной фотографии, где моя мать была бы снята до моего рождения!
– Успокойся.
– Заткнись!
– Ты собираешься ненавидеть всех, кто вырос в полноценной семье, или же только меня?
