в руки кастильцев: Мелилья (1497), Мерс-эль-Кебир (1505), Оран (1509), Пеньон-де-Велес-де-ла-Гомера/Бадис (1509), Пеньон-де-Алжир (1510), Беджайя (1510), Триполи (1511).
Когда же свободу вероисповедания, обещанную мудехарам в 1492 году, начали попирать, некоторые из них, оставив Испанию, сформировали «первое поколение» корсаров. Да, порой мудехарам удавалось влиться в экономику региона, но многим приходилось становиться наемниками или пиратами. Они прекрасно знали пиренейский берег, они владели языком, и из них получались прекрасные проводники и шпионы. Стоило лишь надеть христианские одежды – и мудехары беспрепятственно странствовали по испанским землям в самом сердце Пиренейского полуострова[30]. К примеру, как сообщал в апреле 1595 года вице-король Валенсии, корсары, пройдя две лиги (ок. 10 км) от берега, убили в Теуладе Антонио Вальеса и взяли в плен его жену, двоих детей и еще четверых юношей. В этом им содействовали двое провожатых-мудехаров, давние враги Вальеса. Эти двое иберийских мусульман уехали в Алжир, там сделались пиратами и впоследствии без всяких стеснений использовали «коллег» в решении личных дел. Спустя одиннадцать лет пираты снова будут свирепствовать еще в одной деревне в глубине полуострова – и их вновь приведут туда бывшие жители упомянутой деревни[31].
Похоже, миграция мудехаров, которая медленно шла на протяжении целого века и завершилась в 1613 году их окончательным переселением, создала угрозу не только для берегов Испании, но и для Нового Света. Та легкость, с какой мудехар мог выдать себя за испанца, весьма тревожила одного испанского капитана, попавшего в алжирский плен. Этот пленник, капитан Серебряного флота (или «флота Индий»), чьи корабли курсировали между Америкой и Испанией, направил испанскому королю Филиппу III письмо, в котором упоминал, что благодаря мудехарам османские корсары могут достичь даже Америки[32]: мудехары могли наняться матросами на испанское судно и выучить семафорную азбуку. Вряд ли такая новость обрадовала короля, ведь закон 1576 года воспрещал неиспанцам не только служить рулевыми и капитанами (maestre) на кораблях, идущих в Новый Свет, но и владеть любыми картами, чертежами и книгами (descripcion), связанными с Америкой: Мадрид ревностно оберегал свои океанские маршруты от подданных чужих стран[33].
К 1627 году относится другой пример того, насколько трудно было и христианину, и мусульманину отличить испанца от мудехара на корабле. Когда гази захватили судно у Канарских островов, один из его испанских гребцов-невольников обвел их вокруг пальца, притворившись мудехаром; те сочли его мусульманином и отпустили[34]. Интересно, что даже гребцы, вместе с которыми испанец сидел на веслах, не заметили его ловкого обмана и не предупредили пиратов. Неужели культурные различия между выходцами из одного региона, говорившими на одном языке, но исповедующими разные религии, и правда были столь незначительны?
Но не следует – по крайней мере, если мы говорим о ХVI столетии, – преувеличивать доход мудехара от корсарства, которое Стенли Лейн Пул романтически назвал «местью изгнанника» (exile’s
Pierre Dan,
Ellen G. Friedman,
Luis Alberto Anaya Hernández, Moros en la costa: dos siglos de corsarismo berberisco en las Islas Canarias (1569–1749) (Las Palmas de Gran Canaria: UNED, Centro Asociado de Las Palmas de Gran Canaria, 2006), 130.
Recopilación de leyes de los reynos de la Indias, Tomo III (Madrid: Andres Ortega, 1774, 3-е издание), libro IX, título XXIII: Del Piloto mayor y cosmografos y demàs pilotos de la Carrera de Indias, y arraeces de barcos de carga, y su examen. 1576, закон 14, 288a. Elizabeth del Pilar Montanez Sanabria, «Challenging the Pacific Spanish Empire: Pirates in the Viceroyalty of Peru, 1570–1750» (Неизданная докторская диссертация, University of California Davis, 2014), 64; вероятно, диссертантка ссылается на XIV закон вместо XIII по той причине, что цифра написана в форме «ХІІІІ» на старый манер. Тем не менее прослеживается некоторая разница между текстом, который писательница перевела на английский язык, взяв его с какого-то интернет-сайта, и тем испанским, что в моем распоряжении. К примеру, если в ее переводе употреблено обобщающее выражение типа «кастильские королевства», то в тексте, который я использую, предпочтено изложение: «королевства Кастилии, Арагона и Наварры».
Anaya Hernández, Moros en la costa, 130.
