непробиваемый тип!
– Ладно, зайдём с другой стороны. Я вас не знаю и не могу понять, с чего такое отношение ко мне. – Молчит, я продолжаю: – Может, я в детстве вам игрушку случайно сломала или ещё что-то в этом роде?
– Нет, не сломала. Когда я в игрушки играл, ты ещё ползала.
– Понятно, дело не в детской обиде. – Я ходила по кабинету Аверина, мысленно ища причину его нелепого поступка, и, не найдя ответа, снова обратилась к нему: – Тогда в чём?
– Придёт время – скажу.
Посмотрела на него, тяжело вздохнула, поняв, что из него правды не вытянешь.
– Слушайте, мы с вами взрослые люди и прекрасно понимаем, что условия, указанные в этом документе, мягко сказать, странные. Вы – мужчина привлекательной наружности, уверена, без проблем найдётся женщина, которая выполнит всё и бесплатно. Зачем тратить деньги и время на женщину, которая вас не желает? Даже за полмиллиона, которые сегодня мне перевели. Давайте договоримся: я вам возвращаю деньги, и мы мирно расходимся, о нашем пикантном разговоре никто не узнает.
– Нет, – сказал как отрезал.
– А если сто тысяч сверху в качестве отступных накину?
– Нет.
Вот же упрямый!
– Ну вы и крохобор! – возмутилась я. – Ладно, давайте сто пятьдесят, и по рукам.
– И это меня не устроит, – упёрся он.
– Хорошо, озвучьте, что вас устроит, – я едва сдерживала шипение.
– Ты подо мной, – не отрывая от меня сканирующего взгляда, объявил он, я аж дар речи потеряла, – для начала. И то не факт. – От его совсем не целомудренного предложения моё лицо обдало жаром, когда я представила эту картину. – Радость моя, а ты, оказывается, смущаться умеешь, – ехидно подколол он.
– Нет, это я от злости, так что давайте отбросим мои физиологические особенности и перейдём к делу. Как я поняла, один раз под вами – и мы в расчёте. Так? – начала я, ведь он не сказал заняться сексом, а полежать под ним минут пять я вполне могу.
В одежде, разумеется. А что, это вариант! Он сказал – я сделала. А если возмутится, то извините, нужно чётко озвучивать свои пожелания. Условия сделки требуют точности – это я как специалист коммерческого отдела говорю. Смотрю на него и понимаю, что даже полежать под ним – это слишком! Бредовая идея.
– Нет, этот вариант отпадает.
– А что так? – спрашивает он ехидным голосом.
– Слушайте, у меня от вашего договора слегка разум помутился, вот и несу чёрт знает что. Какой договор, такие и предложения, – отвечая, я отворачиваюсь от виновника моего психического расстройства и вновь смотрю в документ, усиленно ища лазейки. – Дурдом! – вновь не сдержала я эмоции.
– Согласен, документ не совсем обычный, но какая работница, таков и документ.
А вот это уже оскорбление в прямом смысле слова! Всё, джигит, держи удар. Дал добро говорить, что вздумается, – готовься к нервному срыву! Ты после моего монолога сам от меня дёру дашь. Каков гад…
– Так,
