оттуда видели. Среди «постоянных клиентов» был и Олег, в адрес которого я часто и зло шутил, вызывая у Вали бурный хохот.
Олег каждый день бегал кругами по стадиону, делал гимнастику и был несколько манерным типом. У него почти не было друзей. Я изображал его движения, смех и неторопливую манеру говорить. Он был благодарным объектом для насмешек. Я придумывал про него всё новые и новые невероятные истории, где он, то боролся с пришельцами-мухоморами, которые постоянно ловили его и пытали, ставя клизмы с холодными отбросами, то он охотился на «кровожадных еното-людоедов», то попадал в страшную гей-засаду… Но чаще всего, он попросту пытался закадрить «в одном славном ковбойском баре» симпатичную девушку, говоря при этом дикие несуразности и противно похохатывая. В этих историях он выступал под именем Чак-коневод. Это были Валины любимые истории.
– Расскажи, расскажи, – говорила она, сидя на кровати и заранее повизгивая от предвкушения.
– Какую?
– Про бар, про бар! – хлопала в ладоши Валя. – И показывай тоже!
– Хорошо, крошка, – говорил я особым, с хрипотцой, голосом Чака и, похохатывая, хлопал себя по животику.
Потом, голый, я выходил в коридор и надевал что-нибудь из одежды: шарф и сапоги, шляпу и ремень или, хит сезона – лисью шубу её мамы (нараспашку) и папины шлёпанцы. Потом я заходил обратно, откляча зад, слегка подавшись грудью вперёд, с болтающимися как плети руками и утробно похохатывая.
Подойдя к «стойке бара», я просил «соорудить ему «Двойной Мужской Специальный, с говном и стельками» и просил бармена сделать его «погуще». Затем Чак садился на воображаемый табурет и потягивал «контрабандное пойло», ругал погоду и «этих несговорчивых на любовь кобылиц…» Потом появлялась Она. Причём обязательно с томиком Цветаевой ! Чак сразу начинал пускать слюни и всячески к ней клеиться, предлагая то «обкатать его старого красного жеребчике», то «пойти и как следует погарцевать», а то и попросту «перешмыгнуться по скорому». В конце концов, за девушку вступался бармен. Чак, с неподражаемым пафосом, говорил ему: «Не лез не в своё дело, малыш! Ты, может, не узнал меня, так вот, я – чемпион по постельному двоеборью, имею голубой пояс по мужеложской борьбе и у меня убийственный левый апперхуй! Понял?! Но если ты такой глупый и настырный, то мы запросто можем выйти и поговорить как самец с самцом…»
Бармен – «парень из простых», пожимал плечами, выходил и не долго думая, крепко утюжил коневода. От последнего удара Чак «пролетал» через всю комнату и падал на кровать в объятья хохочущей Вали. Занавес.
Эта пастораль длилась недолго. Почувствовав, что Валя привязывается ко мне сильнее, чем я того хотел, я просто бросил её в один день, без всяких внятных объяснений. Валя сумела не обидеться на это свинство и спустя некоторое время, мы снова стали хорошими друзьями. И вот, спустя почти пять лет, такой поворот… Я допил вторую бутылку и неудержимо хмыкнул:
– Удачи, Чак! – и тихонечко, с хрипотцой в голосе, хохотнул…
Я был ещё тот фрукт.
Глава 7
По средам в офисе бывало затишье, но я всё равно приехал к 8:30. Это позволяло
