говорила спокойно. Так спокойно, словно в порядке вещей для нее было ночью, в окружении убитых ею людей, беседовать о…
– Что? Что значит – не человек?
– Это уж тебе виднее, что значит. Кто ты? Расскажи мне. Мне надо знать, раз уж ты осталась жить.
– Ты сумасшедшая! – Легенда помотала головой, пытаясь прогнать дурноту. – Ты… Ты просто сумасшедшая!
– Да ну? – Эфа глянула на небо. – А если и так? Это что-то меняет? Ты расскажешь мне наконец, кто ты такая?
Недоумение наконец-то начало уступать место пониманию. Это не сон. И не бред. Это все на самом деле. На самом деле лежат вокруг мертвые люди. На самом деле происходит немыслимый разговор с тощей длинной девчонкой, упрямо и спокойно ожидающей ответа на свой вопрос.
И ярость колыхнулась, разлилась, потопив разум, превращая недоумение в истерику.
Сабля удобно и привычно повернулась, со свистом рассекая воздух. Миг – и кровь брызнет, заливая траву, и Легенда останется одна, и…
Эфы уже не было впереди. Зато сзади навалилось. Скрутило. Сила, какой не заподозришь в жилистой соплячке, на мгновение приподняла Легенду в воздух, а после швырнула на землю. Больно. Грубо. Руки от запястий до локтей стянуло. Заболели плечи, выгнулась спина.
– Так-то лучше, – спокойно констатировали сверху.
Легенда увидела у самого лица ноги, обутые в высокие расшитые сапожки. Выругалась.
– А я тебя, между прочим, своим любимым юкколем связала, – равнодушно произнесла Эфа, усаживаясь рядом. – Ну так что, будем разговаривать?
– Ты… – Легенда не находила слов. – Ты…
– Тварь. Чудовище. Убийца. Да? Кто там еще? А, еще сумасшедшая. Знаю, ты уже говорила.
Легенда замолчала. Лежала ничком на жесткой траве. Слушала, как где-то далеко кричит птица. Что-то должно было случиться. Плохое ли, хорошее – неясно. Но должно. И лучше встретить эту неизвестность с развязанными руками.
Эфа достала трубку. Долго чиркала огнивом. Потом закурила.
– Почему ты не хочешь рассказать о себе? – спросила она то ли с издевкой, то ли с искренним недоумением. – Я ведь не убила тебя, а могла бы. И не собираюсь убивать, хоть и хочу.
Легенда медленно пыталась ослабить мягкие путы. Связана она была на совесть. Без всякой жалости. Мужчина, может, и не стал бы скручивать так женщину, тем более красивую женщину, но Эфа-то не была мужчиной.
Остроносый сапожок ударил в бок.
– Не дергайся!
Поток ругательств на румийском девчонка выслушала, кажется, даже с удовольствием. А когда Легенда выдохлась и умолкла, Эфа мурлыкнула вполне дружелюбно:
– Давая волю ярости, ты ущемляешь разум. И теряешь силу, которая может понадобиться потом. И все-таки кто ты? У меня есть много способов узнать правду, но я не буду прибегать к ним.
– Почему же это? – неожиданно для себя спросила Легенда. Спросила язвительно и зло, но все же это был вопрос.
