из моих коллег прав, а другой – нет. Они просто смотрят на проблему с разных точек зрения, и это их право как специалистов в своей области. Я же, полагаясь на собственный опыт, могу добавить, что в подобных ситуациях обычно стоит опираться на указания высшего руководства, просчитывать, какой подход будет более предпочтительным для компании в целом. Принимая во внимание этот нюанс, соглашусь все же с мнением Филиппа. Экономически оно является более обоснованным. В то же время подход Марка также имеет право на жизнь, но в нынешних обстоятельствах я не считаю его подходящим.
Гривасов не удержался и метнул торжествующий взгляд в сторону Разладина. Трое против одного.
– Что ж, – пробормотал Вакуленко, сделав паузу после слов Власова, – Марк Андреевич, еще раз хвалю вас за всестороннее изучение проблемы и оригинальный подход, но сам я тоже склоняюсь к мнению Филиппа Сергеевича. Хвалю весь отдел за проделанную работу. Считаю совещание наше завершенным. Можете вернуться к исполнению своих обязанностей.
Разладин изумленно посмотрел на Осипа Евдокимовича. На лице Марка читалось недоумение. Его коллеги один за другим покидали кабинет, а Разладин все пытался понять, что такого сказали Илья и Филипп, какие аргументы привели, чем его победили. Они наговорили море неопределенной чуши, а Вакуленко, даже не пытаясь пораскинуть мозгами, просто примкнул к большинству. Марк почувствовал, как съеденный на обеде салат тошнотой подступает к горлу.
– Марк Андреевич, в чем дело? – Вакуленко удивился, что Разладин все еще стоит в его кабинете, причем стоит с таким перекошенным лицом, что самому Осипу стало не по себе. – Вы здоровы?
– Здоров ли я? – Марк пару раз усмехнулся, резко подернув плечами.
– Знаете что, – Вакуленко заметно растерялся. Его обвислые пухлые щеки вздрагивали вслед за плечами Разладина, – возьмите-ка себе отгул на сегодня. Вы хорошо поработали, но вам явно нездоровится. Ага?
Марк еще раз усмехнулся этому «ага».
– Ладно, – медленно кивнул он и вышел из кабинета, не глядя на начальника.
Разладин прошел мимо остановки. От трясучки в трамвае могло и стошнить, поэтому он решил идти пешком. Дорога до дома заняла два часа. Зайдя в квартиру, Марк снова погрузился в апатию. Он ненавидел свободное время, но сегодня еще больше он ненавидел свою работу и коллег. Разладин вспоминал разговор на планерке, все пытался понять, о чем же говорили Осип, Филипп, Власов… С Яной все ясно – та действовала назло Разладину. Но эти-то трое чем победили? Благодаря каким аргументам? Из-за чего теперь несколько отличных опытных специалистов выбросят на обочину?
Хуже всего то, что в глубине души Марк знал ответы на эти вопросы. Но ответы были настолько ужасными, что он боялся их признать, боялся о них думать. Но даже неназванные они щемили сердце – настолько сильно, что Разладин уже поздно вечером, лежа в темноте, безнадежно и беззвучно заплакал. Лишь редкие соленые
