жирный дряблый живот и безобразно обвисшие титьки, после чего достал из рюкзака тюбик с кремом “Моё солнышко”, выдавил немного белой субстанции на ладонь и растёр её по телу.
Федя, следя за ним, поморщился и спросил:
– На кой тебе эта дрянь? Лучше искупнись!
– Я не рыба, тут полежу! – буркнул Бабурин, добавив. – И мой крем – вовсе не фигня! Мне ожоги не нужны…
– Ты бы ещё голубиным помётом обмазался. Замайнал, погнали!
– Даню позови.
– Его что-то не видно…
– Наверное, не желает ни с кем разговаривать и где-нибудь уединился.
– Эх, одному скучно. Может, всё-таки составишь компанию?
– Нет, – категорично процедил пухляш.
– Почему? – удивился Дубовцев.
– Не хочу мочить ноги…
– Ай, ну тебя! – отмахнулся Федя и покинул друга.
Толстячок устроился на расправленном полотенце и, сняв свой оптический прибор, бережно отложил его на краешек ткани.
Вокруг него развернулась игра в вышибалы. Ребята, резво прыгая и бегая, азартно метали мяч друг в друга. На фоне их радостных возгласов послышался глухой удар. Савва догадался, что кто-то зарядил по лёгкому надувному шару с голубыми полосками, взятому с собой вожатыми из корпуса. Хулиганы и Диана, стоящие по колено в озере, организовали водный волейбол.
– Не суйтесь на глубину! Держитесь у берега! – кричала детям Ксения, загорающая на гальке и созерцающая происходящее через модные чёрные очки.
Зной потихоньку разморил пухляша, захрапевшего на весь пляж. Сейчас в его сонном мозгу крутились старые воспоминания. Он не назвал Дубовцеву истинную причину отказа от купания, стесняясь признаться, что адски боится воды.
Подобная фобия развилась у Бабурина в связи с трагедией, произошедшей с его товарищем в городском бассейне “Касатка”. Мальчика по имени Святослав засосало в отверстие трубы водоотводящей системы, по беспечности персонала не закрытое специальной предохранительной решёткой.
С тех пор Савва не мог пересилить себя и остерегался любых акваторий.
Федя же наоборот всегда проявлял рвение к купанию.
Он сбросил с себя полосатую майку и шорты, под которые ещё в корпусе надел плавательные трусы, и забрёл в озеро, испытав настоящее блаженство.
Очутившись по пояс в багровой мути, Дубовцев врыл свои ступни в мягкий ледяной ил и поднял вихрь зернистых ошмётков.
Балдея, мальчик посмотрел вправо и улицезрел троицу задир с беззаботной Дейч. Плескаясь, они рубились в волейбол. Затем Федя повернул голову влево и начал изучать изгибы пляжа, то подающегося в озеро, то вогнутого. Вдалеке он увидел разломанный пирс и возвышающийся на суше около него сарай – лодочную станцию. За данными сооружениями была некая граница, где берег поворачивал дугой, превращая акваторию в своеобразную чашу. Там воду отсекала высокая крутая скала.
Дубовцев
