личико молодой послушницы. Одетая в синее платье, она лишь со спины походила на Теллу.
От неожиданности Скарлетт застыла на месте. Что ж, нужно отдать сестрице должное: от погони она научилась уходить мастерски. Чувствуя, как по шее стекают капельки пота, Скарлетт представила Теллу, ворующую где-то в имении припасы для предстоящего на следующий день плавания с Хулианом.
Непременно нужно найти способ расстроить эти безрассудные планы! Пусть даже потом Телла ее возненавидит, нельзя позволять ей пожертвовать всем ради Караваля. Особенно теперь, когда замужество Скарлетт могло бы спасти их обеих – или, наоборот, погубить, в случае если бракосочетание не состоится.
Скарлетт вошла в церковь вслед за молодой послушницей. В маленьком круглом помещении всегда стояла такая тишина, что слышно было, как потрескивает пламя толстых свечей, расставленных вдоль каменных стен. Оплывая горячим воском, они освещали гобелены с вытканными изображениями бьющихся в агонии святых. В воздухе витал затхлый запах пыли и сухих цветов, и у Скарлетт засвербело в носу, когда она шла мимо деревянных скамей к алтарю, на котором лежали клочки бумаги, специально предназначенные для записи своих прегрешений.
До того как семь лет назад исчезла их мама, Скарлетт ни разу в жизни не переступала порога церкви и не знала даже, что, исповедуясь, люди поверяют свои дурные поступки таким листочкам и передают их священникам для сожжения. Супруга губернатора Палома Дранья, так же как и он сам, благочестием не отличалась, но после ее исчезновения с острова дочери в отчаянии пришли в церковь, чтобы вознести небу молитвы о ее возвращении. Которые, конечно же, услышаны не были, зато выяснилось, что от священников все же можно дождаться кое-какого содействия – они отлично умеют тайком передавать послания.
Вот и сейчас, взяв один из листков для записи грехов, Скарлетт тщательно вывела:
Прежде чем передать записку священнику вместе с щедрым пожертвованием, Скарлетт указала адрес, но подпись ставить не стала, а просто нарисовала сердечко, понадеявшись, что этого будет достаточно.
4
Когда Скарлетт было восемь лет, отцовские стражники, чтобы удержать ее подальше от моря, сочинили пугающую историю про блестящий черный песок пляжа Дель-Охос:
– Черный он потому, что на самом деле это не песок вовсе, а сожженные кости пиратов.
В столь юном возрасте еще не набравшаяся ума-разума Скарлетт им поверила и целый год близко не подходила к берегу. В конце концов Фелипе, старший сын самого мягкосердечного стражника, открыл ей правду, сказав, что песок – это всего лишь песок, а никакой не прах пиратов. Однако ложь, как нередко случается в детстве, уже глубоко укоренилась в душе девочки, и, сколько бы раз ее впоследствии ни пытались переубедить, упорно продолжала считать пляж Дель-Охос кладбищем сожженных пиратских останков.
Сейчас, пробираясь
