распахнув дверь и сделав всего шаг за порог. Он произнёс всего одну фразу: «Прикажи, чтобы экипаж был приготовлен к завтрашнему дню». Александр Сергеевич не успел понять, что произошло, и даже не смог ответить, так как мальчишка быстро удалился восвояси.
Боровский ушёл в свою комнату, растекаясь от улыбки, будучи в предвкушении грядущего веселья. Столь долгожданная свобода, которую он и не надеялся увидеть, была всего в одном маленьком шаге от него, который ранее казался безграничной пропастью, непреодолимой и невозможной. Внезапный гнев сначала затуманил глаза, а густое отчаянье притупило чувство, поэтому он не понял всей прелести картины сразу.
Спустившись на первый этаж через лестницу в парадной, Боровский прошёлся мимо кухни, из которой доносился сладкий аромат булочек, только что вынутых из печки и помазанных толстым слоем масла. Он тихо вытащил одну из них с подноса, перекидывая с ладони на ладонь. Откусив кусочек, он обжёг язык, однако рот наполнился таким блаженным вкусом, что он перебивал всякую боль. После короткого перекуса Боровский вновь взлетел на второй этаж в свою комнату. Войдя внутрь, он увидел свою няньку, Марью Петровну. Она собирала вещи в кожаный чемодан с металлическими заклёпками, издававшими щелкающий звук каждый раз как закрывались. Марья Петровна взглянула на него чистыми глазами, отдающими не то зеленоватым, не то голубоватым оттенком, и нежно улыбнулась. Она была престарелой женщиной, которой было около шестидесяти лет, но точной даты рождения она не припоминала, поэтому могла лишь приблизительно говорить о своём возрасте. Вид её был приятен глазу, длинные, когда-то русые волосы аккуратно лежали под повязанным платком.
В молодости, по рассказам Петруши, заведующим всеми бытовыми делами в доме, Марья Петровна была очень обворожительна. Из-за чего привлекала к себе большое внимание, к ней приходило много мужиков с соседних деревень свататься, но Сергей Петрович, дедушка Боровского, не позволял нахальным мужланам расхаживать по его поместью и выдворял таковых, заручившись вилами. Характер у деда был дай Бог, похлеще, чем у отца и, тем более самого Саши. Язвительностью там и не пахло, там пахло смачным кулаком. К счастью или к сожалению, деда Боровский не знал, так как тот погиб, будучи на войне в двенадцатом году, задолго до его рождения. Ему говорили, что дед был взрывной как порох, воспламенялся по любому поводу, что уж слишком не свойственно было его отцу, который явно закоксовывал это чувство где-то в личных бочках, а после разом открывал их, изливаясь как рог изобилия. В то время, когда гнев копился, был он спокойнее удава. Сам же Саша был почти всегда спокойным, за редким исключением. Будто мертвенное безразличие к событиям, вещам, окружающим его, сильно отличало его от отца и уж тем более деда. И это примечали все домочадцы. Старик Петруша видел в этом влияние матери, Любовь Макаровны, которая также была очень спокойной, но это её качество было скорее привито невероятной благовоспитанностью. И эта внутренняя воспитанность перевесила пылкий мужицкий нрав.
Трудно
