ушла с головой в свою новую жизнь и долгое время встречалась с отцом только по делам или на семейных праздниках. В свои двадцать семь она многого достигла: работала врачом-психиатром в одном из лучших психоневрологических институтов страны, ходила на курсы повышения квалификации… Но недавно все в одночасье развалилось: Лариса оказалась одновременно дочерью «антипатриотичного критика» и падчерицей «врага народа» – Яков, второй муж ее матери Веры и близкий друг Морского, был недавно арестован за какие-то старые, еще довоенные дела. Лару уволили с работы и ничего, кроме должности медработника в пригородных санаториях не предлагали. Отец примчался утешать, и среди прочих разговоров о житие-бытие, было решено хотя бы пару раз в месяц выбираться куда-то, чтобы провести время вдвоем. Лариса предлагала на футбол, но если матчи проводились на восстановленной совсем недавно арене «Металлиста», билеты раскупались настолько заранее, что даже более или менее вольно распоряжающийся теперь своей жизнью Морской пугался от необходимости загадывать так далеко. Сошлись на ипподроме – не слишком долго, зато весьма эмоционально и захватывающе. Морской по-прежнему играл не ради выигрыша, а ради яркого времяпровождения, и, кажется, Лариса тоже была готова вспомнить давнюю любовь к скачкам.
– Там и поговорим! – Морской кивнул в сторону входа на трибуны.
– Как скажешь, – кротко согласилась дочь, и стало ясно, что разговор будет тяжелым: в обычных обстоятельствах покорностью Лариса не грешила.
«Что могло произойти?» – заволновался Морской. Честно говоря, он давно ожидал, что у дочери начнутся личные, никак не связанные с проблемами родителей, неприятности. В рабочее время Ларочка вроде была безупречна, но стоило ей ступить за порог учреждения, все менялось. Джаз – это ладно, это хорошо. Туда же книги, поиски по кинотеатрам чего-то стоящего и старые иностранные журналы, скупаемые у аферистов, которым все досталось по дешевке в послевоенном голоде. Но бесконечная погоня за одеждой и открытое подражание западным киноактрисам раздражали даже Морского. «Надо свою жизнь строить, а не равняться на картинку с экрана», – безрезультатно напутствовал он. Тем более, что в обществе теперь картинку эту осуждали. К тому же Олег – муж Ларисы – хоть и был личностью вполне приятной, но все равно благонадежным не считался. Работал скромным инженером на ТЭЦ, но вечно говорил какие-то вольности, играл на саксофоне и водил опасные знакомства с той самой необузданной аполитичной молодежью, которая нынче активно клеймилась в печати. Причем в компании у них все были сплошь сынки ответственных работников. То есть чуть что, чтобы не трогать остальных, ударили бы ровно по Ларисе и Олегу.
Предвидя это, Морской переживал, но гнал дурные мысли прочь. И вот дочь заявляет о серьезном разговоре. Неужто началось?
– Пойдем уже скорее, сядем! – потребовала Лара, нервно тарабаня тонкими пальцами по только что купленным билетам. – Кричать не хочется, а на бегу ты шепот не услышишь…
