я не хотела! Она сама открылась!
– Ты еще скажи: не виноватая я, – усмехнулась Ирина.
– И что нам теперь делать?
– Как что? Уходить отсюда, пока не поздно. Не хочешь же ты вломиться в чужую квартиру?
– Что значит «вломиться»? Вломиться – это если дверь взломать, а она и так уже открыта. Мы просто войдем…
– И не думай! Как это можно!
– А вдруг ему стало плохо? Вдруг нужно вызвать врача? Может быть, он там лежит, одинокий и беспомощный, а мы вот так уйдем? А иначе почему у него дверь открыта?
– Ой, Катька, хитришь! Надеешься там свою Мамбазимбру найти?
– Мамбазимбра – это не она, Мамбазимбра – это он! – заявила Катерина и решительно переступила порог квартиры номер десять.
Ирине ничего не оставалось, как войти следом.
В квартире было полутемно. Окна здесь выходили в глухой двор-колодец, шторы были задернуты. И еще здесь стоял какой-то странный запах, кисловатый и неприятный.
На тумбочке недалеко от входа Ирина увидела телефонный аппарат. Снятая трубка лежала рядом и издавала глухие короткие гудки.
Понятно, почему телефон был занят. Ирина вернула трубку на рычаг.
– Катька, ты где? – окликнула она подругу, которая ушла вперед. – Есть там кто-нибудь?
– Пока никого не вижу, – громко отозвалась из комнаты Катерина. – Ой, да вот же он где!
– Кого ты там нашла? – Ирина вошла в комнату. – Хозяина?
– Да нет же. Вот он, мой Мамбазимброчка!
Катерина стояла перед столом, прижимая к груди увесистый сверток, запакованный в плотную желтоватую бумагу.
– Раз ты его нашла, пойдем скорее отсюда, – заторопила ее Ирина, крайне неловко чувствовавшая себя в чужой квартире. – Как ты будешь объясняться, если сейчас вернется хозяин?
– Пойдем, конечно, пойдем, – кивнула Катька. И вдруг истошно вскрикнула.
– Что? – Ирина бросилась на помощь подруге. – Что с тобой случилось?
– Вон там… – Катерина застыла, прижимая к себе Мамбазимбру, и показывала пальцем на что-то, чего Ирина не видела из-за громоздкого комода, занимавшего чуть не полкомнаты.
– Что там?
Ирина испуганно проследила взглядом в указанном направлении и увидела торчащие из-за комода мужские ноги в полосатых носках. Одна нога была обута в темно-серую войлочную тапку, со второй ноги тапка свалилась. Сердце у Ирины бешено заколотилось. По инерции она сделала еще несколько шагов и увидела дядечку, который подвозил их накануне на своих «Жигулях».
Водитель лежал на полу в спокойной расслабленной позе, уставившись широко открытыми глазами в потолок. Он был одет в потертые вылинявшие джинсы и тельняшку. С левой стороны груди на тельняшке расплылось большое темное пятно.
– Что же это? – растерянно прошептала Катерина. – Это ведь кровь? Правда, Ирка? Это у него кровь? Он что, мертвый?
Ирина
